Посмертное слово - Энн Грэнджер Страница 7
Посмертное слово - Энн Грэнджер читать онлайн бесплатно
— Совсем как моя племянница, — кивнул Маркби.
— Вот именно, в точности как Эмма. Джули подольстилась к Максу, чтобы тот взял ее с собой, когда поехал осматривать крышу в доме Оливии — она прохудилась. Девочке хотелось посмотреть пони. Она все болтала с Оливией — невинно, по-детски, и старушка привязалась к девочке. Оливия позволила Джули покататься на пони по полю. После того случая Джули все свободное время проводила в «Грачах». Оливия как будто не возражала. По-моему, ей нравилось учить девочку. Несколько раз я видела их вместе. Оливия, бывало, сидела в кресле под старым каштаном и отдавала Джули команды, а та все ездила и ездила кругами. Они всегда напоминали мне балетмейстера и прилежную ученицу.
Уинн улыбнулась.
— Пони был красавец; таких называют «серый в яблоках», как в детском стишке. Джули, с длинными светлыми волосами, в бархатном берете, трусила по загону и брала препятствия — заставляла его перепрыгивать через палки, положенные на землю. Приятное зрелище! Иногда рядом с ними стоял и Макс; он любовался дочкой и весь светился от гордости. Его дочурка, зеница ока и так далее… Скоро девочка освоила азы и уговорила, отца купить ей собственного пони. Макс предлагал Оливии купить пони у нее, но Оливия отказала: пони слишком давно на пенсии, ему, мол, трудно будет привыкать к прежней жизни. И потом, будет лучше, если для Джули купят настоящего скакового пони, потому что у нее все задатки хорошей наездницы и ей потом непременно захочется участвовать в конно-спортивных состязаниях. И вот Макс — а денег у него куры не клюют! — купил дочке красивого пони, пегого, с белой гривой. Пони Оливии снова целыми днями пасся в загоне да щипал травку. В конце концов Джули завоевала первые призы в своем классе и на всех конных состязаниях в округе. Она много тренируется; мечтает выступить в «Олимпии», где проводятся крупные состязания, и на выставке «Лучшая лошадь года», а может, даже и на Олимпийских играх!
Уинн замолчала, чтобы отдышаться.
— Вообще-то я забегаю вперед.
— Не понимаю, — сказал Маркби, — почему эта почтенная тихая старушка, которая любила лошадей и, судя по всему, была доброй, представляет интерес для всего народа. Зачем составлять ее некролог?
— Во-от! — ответила Уинн. — Дело в том, что она не всегда была тихой!
Куснувши, околела тварь,
А праведник живет.
О. Голдсмит
— Во-первых, — продолжала Уинн, — в 1937 году, в двадцать пять лет, то есть в молодом возрасте, Оливия выиграла ралли «Китве — Булавайо» среди женщин.
— Ух ты! — воскликнула изумленная Мередит.
— Это не все, — продолжала Уинн, очень довольная впечатлением, которое произвели ее слова. — Судя по всему, вы ее некролога не читали?
Мередит и Алан покачали головой.
— Ну конечно, в то время вы оба были заняты. Сейчас принесу… И заодно поставлю кофе. Я сейчас!
Она затрусила на кухню, откуда вскоре послышался звон посуды. Через несколько секунд скрипнули несмазанные петли двери черного хода; они скрипнули снова, когда хозяйка закрыла дверь. Гости услышали, как Уинн разговаривает с невидимым пришельцем.
— Они в гостиной, у камина. А ну, иди, да поздоровайся с ними вежливо!
Мередит подняла голову и вопросительно посмотрела на Маркби. Тот лишь пожал плечами. Он, так же как и она, понятия не имел, кто там пришел. Если им повезет, возможно, Уинн удастся отвлечь от ее намерений.
Им не повезло. Дверь скрипнула, и в гостиную вошел кот самого оригинального вида. Если верно говорят, что у кошек девять жизней, этот наверняка жил в последний раз. У него уцелел лишь один глаз и половина уха. В результате выглядел он как настоящий пират. Кончика хвоста тоже недоставало. Кот метнул на гостей взгляд, исполненный лютого презрения, в корне пресекая все их попытки поздороваться, и запрыгнул на подоконник, только что освобожденный Мередит. Там он принялся умываться, поглядывая единственным глазом на чужаков, которые вмешиваются не в свои дела.
Алан наклонился к Мередит и прошептал ей на ухо:
— Жалко, мы не успели сбежать, пока она впускала своего котяру. Зачем, ну зачем ты ее поощряла?
— Я поощряла? — удивилась Мередит. — Да ничего подобного!
— Как бы не так! Ты попросила ее рассказать все с начала, а именно к этому она и стремилась.
Маркби снова откинулся на спинку кресла и сурово посмотрел на поднос с винными бутылками. Хрусталь переливался всеми оттенками радуги. Алан переводил взгляд с рубинового, почти малинового напитка (терновка) на зеленовато-желтое (крыжовенное), светло-янтарное (яблочное) и красновато-коричневое. Последнее, должно быть, и было морковным виски.
— Ах, ерунда! — В светло-карих глазах его подруги появилось обиженное выражение. — Расспрашивал-то ее ты! — решительно заявила она. — Так что это ты проявил любопытство!
«Cogito, ergo sum, — подумал Маркби. — Я мыслю, следовательно, я существую!»
Кот на время перестал умываться и с затаенным злорадством наблюдал за ссорой двуногих.
Маркби поспешил оправдаться:
— Все потому, что она долго ходила вокруг да около! Я пытался немножко ускорить события, чтобы мы могли поскорее ускользнуть домой.
— Алан! Не будь таким грубым. Она так хорошо нас приняла — и своим вином угостила! — Взгляд Мередит, как и взгляд Алана, был прикован к тускло мерцающему ряду разлитых по бутылкам источников наслаждения. — Если честно, по-моему, я перебрала. Хорошо, что она варит кофе. Я немножко под мухой.
— Подожди до завтра! — мрачно пророчествовал Алан. — Утром тебе станет хуже. Особенно после того, как мы просидели здесь полвечера и слушали о приключениях знаменитой гонщицы Пенелопы Питстоп из «Безумных гонок»…
— Тихо! Она возвращается!
Уинн вернулась, размахивая газетной вырезкой.
— Нимрод хоть поздоровался с вами? Нет? Он иногда странно реагирует на гостей. Ничего, скоро он к вам привыкнет и станет очень ласковым.
Нимрод глумливо фыркнул со своего насеста и сосредоточенно почесал задней лапой за ухом.
— Вот, пожалуйста. Единственное фото, которое сумели отыскать в редакции. Оно очень старое. Ее сняли во время войны.
— Действительно старое… — промямлил Маркби.
Мередит взяла вырезку. Да, фотография была явно военного времени. С нее смотрела очень красивая женщина, с волосами завитыми по тогдашней моде кончиками наружу. На ее голове красовалась лихо заломленная форменная фуражка. Мередит принялась читать некролог:
Оливия Смитон, скончавшаяся у себя дома, в поместье «Грачи», что в Парслоу-Сент-Джон, в тридцатых годах была широко известна, хотя ее слава сопровождалась несколько скандальным ореолом. Любительница авторалли и светская львица так говорила про себя: «Меня называют ветреницей. Это истинная правда; я действительно езжу со скоростью ветра!»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии