Свистопляска - Иоанна Хмелевская Страница 69

Ну, с Выдрой все ясно, а теперь следовало полученную информацию передать сообщникам. И я отправилась на их розыски, как-то позабыв о радиотелефоне.

Болека дома не оказалось. Значит, натянул свой гипс, паршивец, и отправился гулять. В такую погоду! Куда его черти понесли? На улице уже бушевал настоящий ураган, ветер срывал одежду, бросал в лицо мусор, песок скрипел на зубах, его полно было в волосах. Всклокоченные тучи совсем закрыли солнце.

Объехав весь город на машине, я обнаружила своего подопечного на автовокзале, причем в самом жалком состоянии: какая-то девочка на роликах нечаянно въехала в его гипс и выбила из рук несчастного костыли. Болеку пришлось симулировать полнейшую беспомощность, и это очень плохо у него получалось.

Я поспешила на помощь и, конечно же, наткнулась снова на знакомую.

Пани Ядвигу я знала лет двадцать, в её домике в Песках я прожила в общей сложности года полтора, разумеется, маленькими кусочками. Это у неё на тенистой веранде прошла тогда за завтраком моя конспиративная встреча с Болеком. Всегда такая спокойная и уравновешенная, теперь пани Ядвига была вся на нервах.

— Вальдек и Мешек в море, — ответила она на мой вопрос, что случилось. — Отправились, чтобы убрать сети, когда ветер поднимался, боялись, порвет. Поздно вышли в море, сами видите, что делается, настоящий шторм, глядите, волны какие! О Боже, как они теперь вернутся? Вся душа изболелась.

Я её понимала. Если бы мои муж и сын в такую погодку оказались в открытом море, я бы тоже беспокоилась. И все-таки посоветовала пани Ядвиге вернуться домой и беспокоиться там.

— На чем я вернусь? — раздраженно поинтересовалась пани Ядвига. — Поглядите на автобус.

Я поглядела. Автобус стоял со спущенным колесом, и никто не пытался накачать его с помощью домкрата, ждали техпомощь. А я только что видела эту техпомощь в рыбацком порту, занятую починкой автокрана, и тогда ещё подумала, что работки при их темпах хватит на весь день. Нет, техпомощь не торопилась, вообще там никто не торопился, да и при желании расстояние от Крыницы до Песков можно было без особого труда пройти пешком, по пляжу. Сколько раз я сама ходила. Правда, не в такую погодку, сейчас прогулка вряд ли бы доставила удовольствие.

— Что ж, садитесь, — предложила я пани Ядвиге. — Отвезу вас, садитесь, только минуточку подождите.

И, оставив её в машине, я бросилась на помощь Болеку. По дороге вспомнила — мы ведь друг друга не знаем, правда, когда-то он украл у меня матрас, но это не повод для тесных контактов и знакомства.

И принялась кричать издали:

— Погодите, сейчас подам пану костыли, погодите!

Болек наверняка тоже позабыл о необходимости соблюдать конспирацию, потому что с недоумением посмотрел на меня. Пришлось погрозить ему кулаком, что никак не вязалось с намерениями доброй женщины помочь незнакомому инвалиду, зато оживило его серые клеточки, и парень перестал прыгать, пытаясь дотянуться до костылей. Мать девочки нехотя извинялась, всем своим видом давая понять, что дебил-инвалид загородил своими костылями всю аллейку, ребенок не мог его объехать, сам виноват, и вообще такие инвалиды должны дома сидеть, а не по аллейкам прогуливаться.

Я громко совершенно с ней согласилась, после чего, подавая костыли глупому инвалиду, шепотом коротко передала ему последние новости. Болек все понял и обещал передать по цепочке дальше.

До Песков я добралась за девять минут. Вальдемара и Мешека ещё не было. Я сама предложила пани Ядвиге подвезти её к рыбачьему порту, что она восприняла с благодарностью.

Море к этому времени совсем разбушевалось. Правда, сегодняшний шторм и в сравнение не шел с зимними штормами, но все равно был опасен для рыбачьих катеров. Огромные волны разбивались уже на дальней отмели, между нею и берегом море клокотало, а две полузатопленные баржи при входе в порт целиком скрылись под водой. Очень трудно было при таком волнении угодить в узкий проход между ними. Почти невозможно.

К счастью, только одному катеру требовалось пройти этим узким коридором, но как раз на нем находились муж и сын пани Ядвиги. На берегу уже собралась вся рыбацкая братия, в том числе оба брата мужа пани Ядвиги и много рыбачек, которые с волнением наблюдали за борьбой со стихией их товарищей. Вальдемар и Мешек действовали умело и энергично, хотя и профану было ясно, как нелегко им приходится. Вот они уже во второй раз приблизились к узкому проходу, и опять волны отнесли их в открытое море. С трудом развернувшись на крутой волне, они сделали попытку в третий раз направить катер к берегу.

— А я ведь им говорила, — с горечью произнесла пани Ядвига, — говорила, чтобы поторопились, нет, протянули время, сами видите, что теперь делается!

— Не волнуйтесь так, — попыталась я её успокоить, — видите, развернулись правильно, ещё немного, и причалят. Даже если катер перевернется, выплывут, ведь плавать оба умеют.

— А катер? Разобьют на баржах!

Старший брат Вальдемара увидел невестку и подошел к нам. Он тоже постарался вселить бодрость в пани Ядвигу, хотя чувствовалось, что и он волновался. Тут раздался громкий крик собравшихся на берегу. Опять большая волна подхватила катер и отбросила его в море. Пытаясь удержать катер, Вальдемар придал ему опасный крен, от которого тревожно забилось сердце. Катер не перевернулся, но, кажется, много набрал воды, было видно, как оба рыбака принялись вычерпывать её. Теперь им приходилось опять разворачиваться носом к проходу. Если, конечно, не захотят пристать к берегу в Лесничувке, туда как раз их сносило.

— И чего упираются? — не понимала я. — В Лесничувке нет затопленных барж, могут пристать, где заблагорассудится.

— Не пойдут они на это, позор для рыбака! — пробурчал брат Вальдемара.