Поцелуй скорпиона - Анна Михалева Страница 66

— О-о… ну, ты и зануда! — вздохнула она.

— Но я не могу так! — он ударил по рулю руками. — Я думаю, что, когда люди любят, они доверяют друг другу!

— Я тебе доверяю. Больше, чем кому-либо.

— Это очень лестно, но верится с трудом. Я же мужчина, а мужчины не пользуются у тебя доверием. Почему?

— Хорошо. — Она опустила голову и тихо проговорила: — У меня были серьезные отношения с одним парнем. По-настоящему серьезные. Он работал инструктором в клубе Бодрова. Ну, в общем, он был бойцом. Я влюбилась в него. Хотела произвести на него впечатление, стала тоже работать на Бодрова. Парень говорил мне, что любит. Мы жили с ним больше года. А потом он сказал, что я совершенство, а с совершенством он жить не может. По моей вине, мол, у него вырабатывается комплекс неполноценности. И он ушел.

— Ну и что. Мало ли придурков на свете.

— Нет. Костя не просто ушел. Он ушел по-королевски. Подставив меня так, чтобы я поняла, что никакое я не совершенство, а просто сопливая баба. Он использовал меня вместе с моей любовью. Он прихватил с собой триста тысяч долларов, которые я должна была отдать Бодрову. Бодров до сих пор не может этого мне простить.

— Но ты же могла рассказать Бодрову, кто взял деньги.

— Я же сказала, что Костя использовал меня и мою любовь, — грустно закончила Лера.

— Нет, — усмехнулся Каменев, — история просто так не закончилась. Пусть я знаю тебя меньше года, но тем не менее я могу с точностью сказать: ты не из тех девушек, которые просто так прощают. История ведь продолжается?

— История закончилась. Теперь закончилась. Ну, почти… — Она отвернулась к окну. — Давай не будем об этом. Правда, больше я не могу ничего сказать. Пока. Возможно, позже…

«А может быть, она все еще любит его?» — Сердце Егора защемило. Он с силой вцепился в руль.

— Какой подонок! Но нельзя же всех стричь под одну гребенку!

— Я не говорю, что и ты такой же. Просто мужчины слишком примитивные существа, и это пугает. Примитивность ваша заключается в том, что от вас всегда нужно ждать неприятностей. Вы неспособны воспринимать нас — женщин — на равных. Если ты женщина и в чем-то превосходишь мужчину, тут-то и жди неприятностей. Для мужчин «я» главнее, чем «мы». И здесь ничего не поделаешь.

— Вот ты все время ноешь, что мужики сволочи, а бабы дуры. Что всем нужно жить по волчьим законам, чтобы выжить в этом мире. Что лучше вообще поселиться в одинокой хижине на берегу моря… И ждешь, что я с этим соглашусь. Но нет… я не согласен! Не могу согласиться. Я знаю себя, знаю еще массу людей, которые не пошли бы на предательство ради дерьмовых денег или ради собственного самолюбия. И ерунда это все, что мужики одноклеточные организмы! Есть добрые и умные мужчины, равно как и подлые женщины!

— Откуда ты знаешь! — горячо воскликнула она. — Ты говоришь о предательстве! Сознательно или в силу того, что ты тоже мужчина, но ты заведомо упрощаешь ситуацию! Если оценивать трезво, то Костя не предавал меня! Он себе доказывал, что я ничтожество, а он человек. Мужчины не могут смириться с мыслью, что они не самые крутые в этом мире. Или, по крайней мере, мужчина должен быть уверен, что он круче любой женщины. Так что нельзя Костин поступок расценивать лишь как предательство. Это в каком-то смысле шаг к совершенству.

— Пара таких шагов, и ты полное дерьмо! О каком совершенстве тут можно говорить?!

— Это с нашей точки зрения. Но не с его.

— По крайней мере, у нас с тобой общая точка зрения на такие фундаментальные вещи. Это радует! — хмуро заметил Егор.

— Странно… — протянула она задумчиво. — Мы как бы находимся на разных полюсах жизни. Работаем на одних и тех же людей, но ты в светлой, легальной стороне, я в теневой. Мы даже говорим на разных языках. Но мы тянемся друг к другу. Словно это больше, чем просто чувство, словно это спасение для обоих, на какой-то середине, между нашими мирами.

— Вот видишь, думаем-то мы одинаково… Ладно, спасение мое, — напряженно улыбнулся Каменев, — где будем парковаться?

* * *

— Значит, ты предложила Вульфу встретиться на американских горках? — Егор усмехнулся. — Забавно.

Они шли по аллее парка Горького. Солнце, по-весеннему яркое и ласковое, несмотря на предсумеречный час, все еще пробивалось сквозь свеже-зеленые ветви больших деревьев и бросало на асфальт неровные желтые пятна. Каменев нацепил на нос очки, но все равно щурился.

— Да, я представила Гришу в вагончике, летящем на полной скорости, и мне действительно показалось это забавным.

— У тебя нездоровое чувство юмора, — буркнул он, раздумывая на ходу, подходящий ли сейчас момент для признания, что с детства не питает тяги к подобным аттракционам. Ему вспомнилось, как в пятилетнем возрасте он был приведен отцом в заезжий чешский Луна-парк и посажен на какую-то адскую карусель. Как мир понесся кругом, как он — маленький мальчик — огласил истошным воплем добрых пол-Москвы, как на крик собралось с десяток милиционеров и с полсотни сердобольных граждан, как остановили карусель и его, ревущего, вынесли к людям. Отец потом не разговаривал с ним больше месяца, только угрюмо смотрел на сына и горестно качал головой. Потом спустя этот злосчастный месяц наконец скупо констатировал: не бывать тебе летчиком! И оказался прав — летчиком Егор не стал. Но как-то не особенно расстроился. Дожил до тридцати лет и ни разу не пожалел. А вот теперь ему, похоже, предстоит испытание покруче той детской карусельки. Американские горки — шутка ли! Тут не всякий летчик выдержит. Каменев сжал зубы и с удовольствием сжал бы с той же силой и свои внутренности, которые дрожали так, что он серьезно испугался, как бы у него сердце не выпрыгнуло изо рта.

— Так какой у нас план? — Он все еще надеялся на чудо.

— Мы катаемся на горках, с удовольствием созерцаем, как Гриша бледнеет на глазах, как он мучается и исходит проклятиями. — Лера внимательно посмотрела на него. — Ты что, боишься горок?

— Ну что ты! — Он улыбнулся широко и добродушно, даже руками развел для пущей убедительности. — С чего ты взяла?!

— Так… — хмыкнула она. — Если тебе не хочется, просто скажи.

— А зачем ему с тобой встречаться? — Егор быстро перевел разговор на другую тему. Сознаться Лере в своем страхе перед детским аттракционом?! Нет уж! Даже если его в процессе катания разорвет на части, он умрет с надменной ухмылкой на устах, и никак иначе!

— Вот зачем. — Она достала из сумочки конверт и потрясла им в воздухе. — Тут документы, которые я ему сделала: паспорт на имя гражданина США Савелия Вульфа и билет в VIP-класс на рейс Москва — Париж — Лос-Анджелес, на завтра на 11 часов.

— И в чем суть твоего плана?

— Если Гриша долетит до Парижа, он там осядет и растворится в Европе уже под другим именем, — она снова потрясла в воздухе конвертом. — Тут я ему принесла еще парочку документов. В общем, он останется довольным.