Черная моль - Аркадий Адамов Страница 66

— А ты думаешь, я верю, да? — язвительно спросил Силантьев и уже прежним тоном резко продолжал: — Но и дыма без огня не бывает. Все надо проверить, все, до мелочи. С этим, я надеюсь, ты согласен?

— С этим согласен.

— Вот и займись, Иван Васильевич. Немедленно. И предупреждаю. Если здесь хоть половина — правда… — Силантьев решительно рубанул ладонью воздух.

С тяжелым сердцем вышел Зотов от начальника МУРа и медленно пересек приемную, направляясь в свой кабинет.

Там он снова перечитал письмо и задумался.

С чего же начать? Здесь три пункта обвинений: вещи, ресторан и разглашение сведений. Последний пункт выяснится только в результате расследования двух первых. Итак, вещи… Да, он сам видел Коршунова в новой пыжиковой шапке. Купить такую очень трудно. Откуда же она у него? Не может быть, чтобы кто-нибудь из его товарищей не поинтересовался этим. Но кто именно? Гаранин?.. Этот мог вообще не спросить, по пустякам не любопытен. Воронцов?.. Лобанов?.. Ага! Вот он уж, конечно, спросил в первую же минуту.

Взгляд невольно упал на список дежурных под стеклом. Оказывается, Лобанов в эту ночь дежурил по Управлению. Зотов снял трубку и позвонил дежурному по городу.

— Зотов говорит. Что там Лобанов, не ушел еще домой?

— Собирается, товарищ полковник.

— Пусть зайдет ко мне.

— Слушаюсь.

Зотов вынул из папки на столе сводку происшествий за ночь и, надев очки, проглядел. Так… Убийств, конечно, нет, грабежей — один, часы у кого-то сняли, кражи квартирные — тоже одна, порядочная. Вот это уже предмет для разговора.

В дверь кабинета постучались, вошел Лобанов. Был он в легком, не по сезону, пальто, в руке держал кепку. Как видно, дежурный вернул его уже с улицы.

— Разрешите, товарищ полковник?

— Входите. Дежурили?

— Так точно.

— Что это вы так легко одеты? Ночь-то была холодная.

— А я, товарищ полковник, морозоустойчивый, — весело ответил Лобанов, приглаживая светлые вихры. — В войну служил на Севере, да и родился в тех местах.

— Ну все-таки, — покачал головой Зотов. — Хоть бы шапку теплую купили. А то вон в кепке ходите.

— Оно, конечно, можно было бы и купить, — охотно согласился Саша. — Да на плохую денег жалко, а хорошую сейчас не достанешь уже. — Он усмехнулся. — Лето прошло, сезон на зимние вещи кончился.

— А вы Коршунова спросите. Вон какую шапку приобрел!

— Так ведь о нем, товарищ полковник, жена заботится.

— Лена? — удивился Зотов.

— Так точно. Она достала. Сергей сам говорил, — словоохотливо подтвердил Саша. — Не иначе, как среди ее поклонников меховой король завелся. Сначала ей шубу достал, а потом вот шапку для мужа, чтобы, значит, у того подозрений не было.

— Почему именно поклонник? — усмехнулся Зотов.

— Артистка! — Саша лукаво блеснул рыжими глазами. — Так сказать, специфика производства. — И неожиданно хмуро добавил: — Между прочим, об одном я уже знаю. Правда, не меховой король, а артист. По фамилии Залесский.

— Слухам не верьте, Лобанов. Мы Лену тоже знаем, — строго сказал Зотов. — А вызвал я вас вот зачем. На эту кражу выезжали?

Он указал на сводку.

— Так точно.

— Расскажите подробнее. Она меня интересует.

— Слушаюсь. Дело, значит, было так…

Когда Лобанов ушел, Зотов долго еще раскладывал карандаши на столе, перебирая в уме полученные сведения. Он с тревогой и раздражением отметил, что дефицитные вещи в письме упоминаются не зря, это не «липа». Итак, Лена?.. Гм… Придется, кажется, проверить и эту версию. Но пока что надо уточнить пункт второй.

Зотов снова вынул письмо.

Так… Поцелуи и объятия в ресторане, пьяный разговор с кем-то. Тьфу! До чего же противно разбираться во всей этой гадости!

Он решительно встал, прошелся по кабинету и тут вдруг заметил, что с самого утра необычно молчит у него телефон, не заходит ни один сотрудник. Зотов в недоумении остановился, потер ладонью голову. Что бы это могло значить? И тут же понял. Ну, конечно. Комиссар приказал не тревожить. Еще бы, ведь случилось чрезвычайное происшествие.

Зотов снова перечитал письмо. Итак, ресторан «Сибирь», двадцать первое декабря. Неужели автор имеет в виду ту операцию? По-видимому, так оно и есть. И с Коршуновым там была…

Он позвонил секретарю и, когда тот приоткрыл дверь, сухо приказал:

— Афанасьеву ко мне.

Нина, уже без прежней робости, но все такая же сдержанная, строгая, вошла в кабинет заместителя начальника МУРа.

— Вы меня вызывали, товарищ полковник?

— Вызывал. Присаживайтесь.

Зотов машинально подровнял разложенные на столе карандаши.

— О вашей работе я знаю пока только со слов других. Хотелось бы услышать от вас самой. Нравится? Трудно? Ведь мы еще ни разу как следует не толковали с вами.

Нина растерянно подняла глаза: она не ждала такого разговора, думала, очередное задание.

— Спасибо, товарищ полковник. Все, кажется, в порядке.

— Это хорошо. Последнее ваше задание — сложное, надо сказать, задание — был ресторан «Сибирь», двадцать первого декабря. Так, если не ошибаюсь?

— Так. И потом еще две субботы.

— Знаю. Судя по рапорту Коршунова, вы хорошо справились с этим заданием. Даже очень хорошо.

Нина смущенно опустила зарумянившееся лицо. Тревожно и сладко было вспоминать эти вечера, хотя за ними ничего не последовало, да и не могло последовать, оба это слишком хорошо понимали. Но у сердца не отнимешь воспоминаний.

Зотов подметил ее волнение, но истолковал по-своему: первая похвала, застеснялась, конечно.

— Но Доброхотова мы не встретили, — тихо заметила Нина.

— И так бывает. Но вот как, по-вашему, работали вы в ресторане — правильно? Ничем себя не расшифровали?

— Думаю, что нет.

— Изображали влюбленную пару? — серьезно спросил Зотов.

Нина еще больше покраснела и только кивнула головой.

— Здесь очень легко переиграть, — все так же строго и спокойно продолжал Зотов. — Например, если вдруг начать на глазах у всех обниматься или там целоваться. У некоторых это может вызвать настороженность, у других — прямое подозрение. Да и вообще это не годится.

Зотов говорил неторопливо, деловито и просто, тоном и всем видом своим давая понять, что разговор идет служебный, профессиональный и он не видит здесь повода для иронических шуток и двусмысленных намеков. В то же время он внимательно наблюдал за девушкой. На лице ее отразилось вдруг такое замешательство, что Зотов невольно подумал: «Странно! Неужели и тут автор письма сообщает правду? Не может быть…» Он с трудом подавил беспокойство, надел и снова снял очки, потом спросил: