Атаманский клад - Юрий Милютин Страница 65

— Одеяла забирать? — засуетился Маус.

— Они пусть остаются, может, еще пригодятся, рюкзак и другие вещи тоже. Если нас замочат, то следакам они вряд ли о чем скажут. А нам на небе вместо одеял будут уготованы пуховые облака.

— Что-то у тебя мысли грустные, с такими на дело не ходят.

— Обычное состояние, стоит пару шагов пройтись, как в голове прояснится.

Черная фигура пастуха продолжала торопиться к берегу, словно его капитально надрали скипидаром. Луна из-за горизонта показывала лишь небольшой краешек, звезды начали тускнеть, на степь опускалась вязкая сероватая мгла, размывая окрестности с близкими предметами. Коца передернул плечами:

— Дорогой, прибавляй шагу, наш объект наблюдения может раствориться живым привидением.

— Стебли, падла… как проволока.

Мужик резко повернул вправо, дойдя до кромки обрыва, заторопился вдоль него. Оба преследователя едва успели нырнуть под островок из сохлых стеблей, притаились, прижавшись к земле, пастух, раздраженно пыхтя, протопал метрах в пятидесяти от них. Стало понятным, что путь его лежал в сторону заброшенного хутора. Поначалу это обстоятельство озадачило, Коца, подождав, пока объект наблюдения отойдет на приличное расстояние, раздумчиво хмыкнул:

— Маус, а тебе не кажется, что наш мужик обыкновенный мародер?

— С чего такие обвинения? — отозвался взвинченный друг.

— Не знаю, но я подумал о том, что пастух навещал оставленный хутор не раз, ты не заметил, из чего он соорудил свои хоромы? Сараюшки, закутки, курятничек, забор не хилый из горбыля. Такие только в богатых станицах, и то не во всех.

— Хозяйственный крестьянин, Россия подобными должна гордиться.

— И я говорю, что правильно делает, но моя догадка в обратном направлении.

— В каком? Говори скорее, он уходит.

— Он от нас никуда теперь не денется, я думаю, что клад находится в одном из домов. Мужик или перенес его туда, или там же и нашел, когда лазил по погребам с подполами. Варенья, соленья, там, доски, петли, замки. Бывало, одинокие старики доживали век, а в чуланчике у них то старинная иконка, то блеснут благородной поверхностью царские золотые или серебряные монетки, припрятанные на черный день.

— Старые люди запасливые, но чтобы клад с орденами и перстнями…

— Помнится, один колохозник сдал в государственную казну мешок древних монет с другими вещицами, выкопанный на своем огороде.

— Пошли, иначе мы нашего колхозника не отыщем с собаками.

Микки Маус уже привстал на колени, когда Коца резко дернул его за полу длинного пальто, заставив принять прежнее положение.

— Крыша сползает? — зашипел перекупщик, возмущенно сверкнув зрачками.

Валютчик быстро накрыл его губы рукой в перчатке, молча кивнул за спину, по обрыву реки меряли расстояние вслед за пастухом трое чеченцев. Впереди срывался на рысь худощавый и чернявый, за ним спешил его невзрачный товарищ, замыкала шествие необъятная фигура Рамзана. Лучи от луны, падающей за горизонт, одливали их призрачным светом, превращая в мертвецов, вылезших из могил. По рукам, положенным на корпуса автоматов, можно было сделать вывод, что они принимали непосредственное участие в чеченских бандформированиях. Боевики прошли, похрустывая негромко наледью. Коца присел на корточки, положил АКС на колени, заворочался и Микки Маус.

— Красиво, как в американском сэндвиче, — озабоченно проговорил он. — Вкуснее прослойку между пастухом и нами не придумаешь.

— С твоим Размазанчиком она жирноватая, — подколол валютчик.

— Сто лет бы он мне… — фыркнул перекупщик. — А что ты скажешь сейчас, стратег?

— Вот теперь и нам пришла пора трогаться.

— Куда?

— За ними. Пусть пастух занимается своими делами, пусть чеченцы преследуют свои цели, а у нас все должно идти по плану.

— То есть?

— Если чехи накроют мужика вместе с кладом, они его или сразу замочат, или дадут уйти, чтобы расправиться позже. А сами вытряхнут из схрона все до последнего. Тут их нужно и брать, чахнущих над золотом с бриллиантами, в противном случае они найдут способ перетащить драгоценности в город, поближе к своим норам. Тогда наша акция не будет стоить выеденного яйца.

— Значит, без крови не обойтись? — поднял Маус на подельника темные глаза.

— Выходит, что так, или мы их, или они нас.

— Тогда, как говорили мои предки: время — деньги.

Валютчик с перекупщиком, используя любую неровность для того, чтобы в случае опасности нырнуть под ее защиту, втянулись вслед за мужиком и чеченцами в селение, брошенное людьми, с печальными останками домов по бокам улицы, успевшей зарости мелким кустарником. Они теперь следили не за пастухом, скрывшимся из виду, а за бандитами, шедшими по его следу. Хутор, пугающий пустотой, растянулся по берегу реки километра на два, дома с обвалившимися крышами и выбитыми окнами, высвеченные лунным светом, стояли в три ряда, к самому верхнему из которых примыкала роща, черная в утренней мгле. Задача облегчилась, потому что за останками домов прятаться было проще. Вся цепочка продвинулась к центру, чеченцы зашли за какое-то здание и затаились. Замигали огоньки сигарет. Коца с Маусом тоже прижались к полуразрушенной стене, изредка выглядывая, чтобы не упустить из виду незваных проводников.

Время тянулось медленно, из-за рощи показалось поседевшее солнце, осветило неживыми лучами брошенное людьми несчастливое место. Чеченцы присели на корточки, положили оружие на колени, теперь они стали видны как ладони. Коца через оконный проем залез во внутрь помещения, взялся наблюдать за ними из тьмы комнаты с потолками, готовыми обрушиться. Наконец, на улице нарисовался мужик, заторопился на край хутора, вертя шеей по сторонам, на плече тускло отсвечивала вороненной сталью двустволка. Пройдя мимо бандитов, попятившихся за развалины, он смачно выбил сопли на дорогу. Коца не заметил, из какого строения он выбежал, вся надежда снова оставалась на невольных проводников, они этот дом засекли наверняка. Как ни странно, чеченцы не бросились на пастуха, они от него постарались спрятаться, и когда тот скрылся за последней хибарой, борзой сворой кинулись к очагу с сокровищами. Им оказался пятистенок с высоким крыльцом, с облупленными наличниками на больших окнах. Валютчик, как только бандиты вломились в дверной проем, облегченно вздохнул, отошел к стене, за которой перекупщик ценностей коротал время на чурбаке.

— Ты знаешь, что такое время “Ч”? — спросил он, присаживаясь рядом.

— Слышал, а что ты хочешь этим сказать? — насторожился Микки Маус.

— Оно наступило. У нас в рюкзаке есть бутылочка хорошего коньяка, мы не воспользовались ее содержимым, когда пасли мужика на дне воронки, не стали пить и ночью в машине. Теперь пришла пора сорвать пробку, ты не против?

— Если провозгласишь дельный тост.

— Чехи указали место, где мужик прячет свои сокровища, они сейчас дербанят их, как голодные волки молодого ягненка. Как только напьются крови и успокоятся, настанет пора подключаться и нам.