Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина Страница 65

Она с удивлением обнаружила, что совершенно спокойна — вот что значит хорошая нора! Если не считать легкого расстройства желудка и странной раскраски лица — Стас сам сделал ей макияж, любуясь отстраненно своими мазками и напряженно дыша в лицо, — Ева чувствовала себя прекрасно. Заснув, она дышала спокойно и почти неслышно, во сне расслабленно раскрылся сжатый кулак.

Из большой комнаты слышалась тихая музыка. Дверь гардеробной открылась, осветив на мгновение ярким светом лежащую на шкуре женщину.

На нее задумчиво смотрел взъерошенный Ангел Кумус. Он держал за длинную лапу обвисшую белую лягушку.

Ева проснулась и сощурилась от света.

— Приветствую тебя, доктор Кумус, уничтожитель вампиров. — Ева потянулась и зевнула.

— Мне нужна моча девственницы, — сказал Кумус, проигнорировав приветствие.

— Извини, Ангел, чего нет, того нет. — Ева встала и вышла в большую комнату.

Стас Покрышкин провожал у дверей крупную женщину с длинной желтой косой по спине. Женщина оглянулась и встретилась глазами на одно мгновение с глазами Евы. Она тут же отвела взгляд, протянула руку и погладила Стаса по щеке, притянув его голову к себе. Что-то прошептала ему на ухо, еще раз быстро и осторожно глянула на Еву и вышла.

Стас показал Еве, чтобы она прошла за ним в кухню.

— Ты прячешься, потому что убила Федю? — Он, дергаясь лицом, протягивал Еве фотографии, где улыбающийся довольно Самосвал щурил маленькие глазки. — Ты что, не нашла лучше места? Почему — я?!

— Остынь. Федя тут ни при чем. Я пришла к тебе, потому что мне нужно изобразить мою смерть, понимаешь?! Не бойся, к Феде это не имеет никакого отношения. Почти, — добавила Ева, подумав. — Ладно, если ты так переживаешь, я могу тебе все подробно рассказать.

— Нет! — закричал Стас тонко и протестующе замахал руками. — Ничего не желаю знать! Люди Феди знают, где я живу! Они могут наведаться ко мне, понимаешь? Мне только что сказали, что это ты… Федю!

— Те, кто меня сейчас ищет, никогда в жизни не догадаются, что я здесь. Клянусь, — сказала Ева серьезно и строго.

— Ладно, — вздохнул Стас и махнул рукой, внезапно успокоившись и заблудившись на лице Евы глазами. — Один раз помирать… Иди в ванную, будем репетировать. Как ты реагируешь на сильные болеутоляющие средства?

— Что? — испугалась Ева.

— Местная анестезия! Переносишь?

— Да. А что ты собираешься делать?

— Я собираюсь качественно и красиво изобразить развороченную выстрелом голову. Но предупреждаю, врач, который начнет вскрытие, сразу обнаружит, что ты жива!

— Спасибо тебе, я надеюсь, что до этого не дойдет.

— Подожди, — Стас остановил Еву, направившуюся в ванную, — у меня есть пистолет. Я сейчас его принесу. Ты умеешь стрелять, как я слышал в тюрьме. Просьба такая. Воспользуйся, пожалуйста, этим своим умением, если начнут вышибать дверь.

— Это — всегда пожалуйста! Я только хотела спросить — зачем Ангелу моча девственницы?

— Не могу сказать точно, по-моему, для снадобья против ведьм. Сушеная мышиная лапка, кожа лягушки, еще что-то и моча девственницы. — Стас говорил очень серьезно, обмеряя голову Евы портняжным метром. — Где стриглась? Салонная работа, — похвалил он звезду на макушке. — Странно, — пробормотал он, — у мужчины голова — шар, у женщины — конус…

— А у меня? — удивилась Ева его замешательству.

— У тебя — шар.

— Ну, как приятно знать, что и у меня есть физические недостатки!

— Значит, так. Лежать ты будешь в воде комнатной температуры. Из ванны вытащим наружу руку. Ложись, чего ждешь? Руку сюда. По этой руке, надеюсь, будут проверять, бьется ли у тебя пульс. На руке сделаем наклейку. Пульс не прощупается. Но на всякий случай и на шею нужно будет наложить резиновую кожу. С той стороны, где шея будет присутствовать. Сделаем открытый глаз, хочешь?

— Как это, разве такое возможно? — удивилась Ева. — А я моргну?!

— Не моргнешь. Сделаем пару уколов и закрепим веко. Один глаз у тебя вообще как бы вышибет, а второй наколем и закрепим. Полуприкрытое веко, а? Зато ты сможешь видеть всех, кто к тебе подойдет. Да, насчет запаха. Это очень дорого, но можно. Я против, поэтому за запах будешь платить сама.

— Идет, — кивнула Ева, — черным жемчугом возьмешь?

— Все равно, — пробормотал Стас, не удивившись. — Но дело в том, как ты сама выдержишь этот запах. И вообще, насчет дыхания. Дышать ты можешь, но медленно и размеренно. Вывод трубки будет под резиной назад, к затылку. Какой специалист, ты говорила, будет тебя смотреть? — спросил Стас.

— Не знаю, но до медэксперта, который пощупает кое-где поверхностно, меня точно посмотрят несколько человек немедиков.

— Тогда тебя можно будет всю обвешать слезающей от разложения кожей. А что? Может, ты в очень горячей воде застрелилась! Это облегчит тебе жизнедеятельность, под слезающей кожей можно и пошевелиться слегка.

Отстрельщик Хрустов начал следить за Далилой, как только убедился, что приехавший в квартиру Кургановой наряд никого там не обнаружил. Только около одиннадцати утра с большим трудом, назвавшись братом, ему удалось уговорить кого-то из института Далилы сказать, где она. Он покопался в справочнике, ничего там не нашел и позвонил из автомата по ноль-девять. Там тоже долго искали, но наконец Хрустов получил адрес и телефон специального интерната для недоразвитых детей. Далила напросилась работать туда. Хрустов пожал плечами, поехал к интернату и только после шести увидел Далилу. Красавица вышла из интерната грустная и уставшая. Прижимая к себе сумку, попробовала голосовать. Потом побрела к автобусной остановке.

Хрустов перегнулся назад в машине, достал теплую шапку с большим нависающим козырьком, надел очки с обыкновенными стеклами и подкатил к ней за две минуты до автобуса.

Она села к нему не одна, пока раздумывала, в машину быстро просочился озабоченный интеллигентный старик.

Отстрельщик отвез ее домой. Копаясь в карманах в поисках денег, Далила извинялась, роняла что-то из сумки, наклонялась, чтобы это поднять, заполнив все пространство автомобиля вывалившимися из капюшона тяжелыми волосами, которые пахли вкусно и тепло, вздыхала и чертыхалась. Он мог поклясться, что женщина ни разу не глянула ему в лицо. Отстрельщик подождал немного, наблюдая, как она плетется к подъезду, и сцепил сильно зубы: у него стали дрожать руки и заныло в низу живота. Это еще не было желанием, это было предупреждение о желании.

Он видел ее силуэт в светлом окне. Она прощалась с большим и бесформенным силуэтом, — и действительно, из подъезда через несколько минут вышла тучная женщина в шляпке с перышками. Потом Далила носила на себе ребенка, ребенок сидел впереди, обхватив ее ногами и руками. Отстрельщик устроил поудобней машину, достал одеяло и выключил свет. Он был уверен, что пока танцорки здесь нет.