Артур Конан Дойл. Долина Ужаса. Эдгар Уоллес. Совет юстиции - Эдгар Уоллес Страница 64
Артур Конан Дойл. Долина Ужаса. Эдгар Уоллес. Совет юстиции - Эдгар Уоллес читать онлайн бесплатно
Он увидел, как быстро стала вздыматься и опускаться ее грудь, когда она попыталась сдержать нахлынувшие на нее чувства. Еще он увидел, что там, где ее острые белоснежные зубы впились в губу, выступила кровь.
– Я запомнила вас, – произнесла она дрожащим от волнения голосом. – Я буду искать вас и найду. И кем бы я ни была, Принцессой революции или Прекрасной принцессой, можете быть уверены, вас ждет расплата. Страшная расплата.
Мужчина поклонился.
– Это как распорядится судьба, – спокойно сказал он. – Пока же вы бессильны, и если бы я хотел, вы бы такой навсегда и остались, теперь же я отпускаю вас.
Он отступил в сторону и открыл дверь.
Его глаза были, как два магнита. Не в силах оторвать от них взгляда, она, точно в трансе, ступила вперед.
– Вот ваш путь, – сказал он, когда она заколебалась. Ей было унизительно осознавать свое бессилие, и это сводило ее с ума.
– Мои друзья… – начала она, остановившись на пороге.
– Ваших друзей ждет та же участь, которая однажды постигнет и вас, – голосом, лишенным всякой интонации, произнес он.
Побелев от ярости, она стремительно развернулась к нему лицом.
– Вы… Угрожаете мне! Хорош храбрец – угрожать женщине!
Но уже в следующую секунду она была готова откусить себе язык за эти слова. Она обратилась к нему, как женщина обращается к мужчине! Для нее это было самое большое унижение.
– Прошу вас, – вежливо, но твердо произнес он, указывая на дверь.
Их разделял какой-то фут. В глазах девушки полыхали адские огни черной ненависти.
– Когда-нибудь… Когда-нибудь я отомщу! – прошипела она, стремительно развернулась и скрылась за дверью.
Манфред дождался, пока ее шаги стихли, после чего наклонился над сидящим в полуобмороке Старкье и рывком поставил его на ноги.
Правительство и мистер Джессен
Повествуя о событиях, последовавших за воскрешением «Четверых благочестивых», я сознательно ограничиваюсь лишь теми из них, которые были напрямую вызваны пропагандой Красной сотни и ответными действиями «Благочестивых».
Поэтому я не упоминаю о взрыве на Вулиджском арсенале, который приписывался Красной сотне, но на самом деле – мне это достоверно известно – произошел в результате халатности одного из рабочих. Не стану я также описывать и взрыв газопровода на Оксфорд-стрит, имеющий гораздо более простое объяснение, чем то, которое пытался навязать читателям «Мегафон» своими фантастическими домыслами. Не в первый раз оголенный провод и утечка газа в трубе становились причиной разрушения дороги общего пользования, и никакого тщательно организованного плана, приписываемого анархическому движению, не существовало.
Как мне кажется, наиболее обстоятельная и соответствующая действительности история красносотенного движения дана в состоящем из десяти частей цикле публикаций, напечатанных в газете «Морнинг лидер» под общим заголовком «Сорок дней терроризма». По моему мнению, их автор, Гарольд Эштон, во многом проигрывает оттого, что из-за своего предвзятого отношения к «Четверым благочестивым» зачастую был не в состоянии отдать должное целеустремленности и преданности своему делу, которыми отличается группа этих выдающихся личностей. И тем не менее для меня «Сорок дней терроризма» навсегда останется самой полной и достоверной историей как самого движения, так и его конца.
Лишь в одном я не согласен с мистером Эштоном, а именно в том, что он усматривает прямую связь между трагедией, случившейся в Карлби-мэншнс, и удивительным возвращением мистера Джессена, проживающего в доме № 37 на Пресли-стрит.
Возможно, с моей стороны неблагоразумно было так рано упоминать о возвращении Джессена, поскольку, за исключением положений, выдвинутых в «Сорока днях терроризма», я не готов назвать источники, на которых построен мой рассказ.
Принято считать, что однажды утром мистер Джессен вышел из своего дома и спросил у изумленного разносчика молока, почему тот сегодня не наполнил выставленный у его двери бидон, после чего молочник прямиком направился в полицию. Тут нужно сказать, что исчезновение «Лонга» (пожалуй, дабы избежать неразберихи, правильнее будет его называть тем именем, под которым он был известен на Пресли-стрит) вызвало настоящую сенсацию: фотографии его дома и комнат были опубликованы во всех газетах; из-под пера газетных экспертов-криминалистов вышли десятки, если не сотни статей со всевозможнейшими объяснениями случившегося; кроме того, 37-й номер на Пресли-стрит на несколько недель превратился в Мекку для полоумных бездельников, которые собирались у этого здания и часами пялились на его голый фасад. Помня все это, можно не сомневаться, что, если бы молочник действительно существовал, его рассказ наверняка обладал бы той журналистской невоздержанностью, которая столь мила публике, приученной поколениями газетных писак к подобного рода развязкам.
Но в действительности мистер Лонг, «восстав из небытия», сам первым делом направился в Министерство внутренних дел, где поведал свою историю заместителю министра. Его не привезли на такси, и он не был доставлен туда в состоянии полного истощения, как ошибочно указала одна газета. Приехал он на втором этаже обычного автобуса и принят был незамедлительно. Когда мистер Лонг рассказал, что с ним случилось, его тут же провели к самому министру внутренних дел. В срочном порядке был вызван главный комиссар, который не замедлил явиться из Скотленд-Ярда в сопровождении суперинтенданта Фалмута. Мистер Эштон описывает все это весьма подробно.
«Каким-то невообразимым способом, – пишет он, – Лонг, или Джессен, похоже, сумел, используя находящиеся в его руках документы, обрисовать господину министру иностранных дел и полицейскому руководству свое положение в этом деле. Более того, эти загадочные документы произвели на мистера Риджвэя такое впечатление, что он не только не подписал прошение мистера Лонга об отставке, а, наоборот, полностью восстановил его в занимаемой им должности.
О том, как два из этих документов попали к Джессену или «Четверым благочестивым», мистер Эштон благоразумно умолчал, оставив Quai d’Orsay [12]и Петроград теряться в догадках. Дело в том, что эти бумаги (одна из них, подписанная французским президентом, а вторая – с размашистой подписью императора Николая) должны были находиться вместе с другими официальными бумагами в надежно охраняемом государственном архиве.
О трагедии в Карлби-мэншнс стало известно после визита мистера Джессена в министерство, и здесь уместнее всего будет процитировать «Таймс», поскольку это издание, тщательно избегающее на своих страницах каких бы то ни было сенсаций, свело отчет о случившемся к сухому пересказу фактов. Возможно, посвященный этой же теме рассказ, появившийся на страницах «Мегафона», выигрывает с литературной точки зрения, но объем данной книги не позволяет включить в нее тридцать три столбца текста, заголовков, портретов и схематических иллюстраций, при помощи которых эта развлекательная газета изложила своим читателям жуткие подробности этого дела. Итак, вот что написала «Таймс»:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии