Рам-рам - Сергей Васильевич Костин Страница 64

— Он хочет, чтобы я сдал тех двоих.

— Кретинов?

— Кретинов-то кретинов, но никто же не знает, что он с ними собирается сделать. У вас есть предположения?

— Нет, — честно ответил я.

— И у меня нет. К тому же, насколько я этих братьев знаю, целиком свои деньги он уже не вернет. Если вернет хоть что-то…

— Ему нужны имена?

— Да. Он боится, что эти засранцы накупят здесь драгоценностей и попытаются поскорее смыться из страны. Это случилось вчера ночью, так что сегодня-завтра они уже вполне могут улететь.

— И какая альтернатива?

— Я пока не знаю. Сегодня целый день они давили на меня очень сильно — боятся потерять время. Ну, типа, никто не знает, что я приезжал в этот ашрам, поэтому никто меня и искать здесь не будет.

— Ну, если бы они были готовы на крайние меры, они вряд ли посвятили бы в свои проблемы чужого человека.

Я хотел успокоить Фиму, но получилось совсем не так.

— А вы уверены, что если из его затеи ничего не получится, вас с Машей отсюда выпустят? — спросил Фима.

И в этом был свой резон.

— Тогда ты должен назвать тех ребят в наших общих интересах. В конце концов, из-за двух проходимцев не должно пострадать трое невинных.

— Я же не знал, что вас тоже в это ввяжут! Но с Мордыхаем мы служили, я не могу его заложить. Даже если он — балбес.

— Давай я попробую договориться о некоторых гарантиях для всех нас, включая этих недоумков, — предложил я. — Чтобы они отдали деньги, и все мы смогли спокойно уехать.

— Попробуйте! У меня не получилось.

Глаза у Фимы вдруг стали грустными. Теперь уже можно было поверить, что этот самоуверенный, нагловатый парнишка совсем недавно плакал от отчаяния.

Я постучал в дверь.

— Скоро вернусь, — пообещал я Фиме, когда старший брат открыл мне. Гуру был в комнате один, и ноги его снова белели в воде среди черепашек.

— Ваша спутница устала и пошла спать, — сообщил он мне, вытаскивая ноги из бассейна. — Какие успехи?

— Никаких! Пока я лишь пытаюсь разобраться в ситуации.

— Готов вам в этом помочь. Чаю?

— Нет, спасибо! У вас вряд ли есть то, что помогло бы мне думать.

Я сказал это так, впроброс, но гуру остановил меня.

— Минуточку! У меня имеется кое-то для редких посетителей, которые не ищут здесь духовного прозрения.

Гуру щелкнул пальцами и что-то шепнул на ухо немедленно появившемуся старшему брату. Тот явно стоял наготове за занавеской.

Кое-что оказалось початой бутылкой Хеннесси. Присоединиться ко мне гуру отказался, а, судя по тому, что он налил мне чуть ли не полстакана, сам он этот напиток никогда и не пробовал. Я же жадно отпил глоток и понял, что пиво со всеми моими стрессами не справилось бы.

— Я вижу одну простую возможность разрешить вашу проблему, — начал я. — Совершенно случайно я знаю вашего пленника.

Я намеренно употребил сильное слово, но гуру промолчал.

— Мы с ним вместе летели в самолете, выпивали, болтали, а потом остановились в одной гостинице в Дели. Поэтому я немного понимаю, что он за человек. Кодекс чести не позволит Фиме — его, как вы знаете, зовут Фима, — выдать своего однополчанина, не зная, чем это для него закончится. Выхода два. Или вы дадите ему гарантии, что, когда они вернут деньги, эти два идиота смогут спокойно уехать из страны. Или вы предоставите ему самому возможность действовать: чтобы он разыскал своего сослуживца, забрал у него деньги и вернул вам.

— Какие гарантии устроят его в первом случае? — осведомился гуру. — И какие гарантии он может дать во втором?

— Вот это нам и надо попытаться определить вместе.

Гуру задумался. Я спокойно потягивал свой коньяк. Хотя умом я это понимал, мне как-то не верилось, что сейчас, возможно, решалась и наша с Машей судьба.

— Хорошо, возьмем первый случай. Ваш друг…

— Это не мой друг, просто знакомый, — уточнил я. — Но и совсем молодой парень, который оказался в беде и которому я по-человечески хотел бы помочь.

— Пусть будет так! Ваш знакомый называет нам имена. Мы организуем контроль за всеми пунктами выезда из страны: в аэропортах, на дорогах в Непал и так далее.

Какая же сумма была в том мешке, если Его Божественное Преподобие готово блокировать целый субконтинент?

— В полицию мы обращаться не собираемся, — продолжал он. — Наши люди остановят этих проходимцев и заберут у них деньги. И дальше они могут убираться, куда хотят.

— Это не гарантии, — возразил я. — Это просто слова.

— Предложите вы!

— Я предлагаю второй вариант. Вы даете Фиме парочку своих людей, и он найдет сам этих горе-грабителей.

— А мои гарантии?

— Он будет с вашими людьми. И, например, вы возьмете его паспорт.

— Он уже у меня, — сказал гуру.

И задумался. Я ждал — у меня было, чем заняться. Я уже говорил, когда возникает опасная ситуация, я становлюсь особенно спокойным.

— А как же быть с вами? — спросил он, подумав.

— А что с нами? Завтра починят нашу машину, мы поблагодарим вас за гостеприимство и поедем себе дальше.

Гуру опять задумался.

— Послушайте, — улыбнулся я. — Почитайте мои мысли! Давайте-давайте, я вам разрешаю! Мое единственное желание — держаться от этой ситуации как можно дальше. И мы с женой забудем обо всем, как только пересечем границу ашрама.

Гуру выпрямился и внимательно посмотрел на меня. От него по-прежнему исходил свет, как если бы он заслонял собой прожектор. Но ведь светящиеся существа бывают на любом уровне. Одного из них так и звали — Люцифер.

— Хорошо, — молвило Его Божественное Преподобие. — Убедите своего знакомого, что для него это единственный выход, и он с кем-то из моих учеников отправится на поиски своих друзей.

— Но вы понимаете, что часть денег похитители уже успеют истратить? — уточнил я. — Может быть, они попытаются купить драгоценности — с большими потерями.

— Я это понимаю, — согласился гуру.

Челночная дипломатия — не мое призвание, но в тот вечер мне выпало именно это.

— Отличный вариант! — заявил мне Фима. — Он приставляет ко мне пару головорезов. Я нахожу ребят, у них забирают деньги, а потом всем троим нам перерезают глотки. Вот как будет!

— Что ты предлагаешь?

— Я оставляю здесь свой паспорт и уезжаю один. Мое имя им известно, так что мне из страны не выбраться никак. Они могут установить свои блокпосты по всей стране, но это только потеря сил и средств.

Фима теперь говорил, как военный.