Друзья до смерти - Неле Нойхаус Страница 60

— Его отец должен гордиться, — заметила Пия. — Лукас делает на компьютере невероятные вещи.

— В глазах ван ден Берга это просто пустая трата времени, — возразил Зандер. — Его отец принадлежит к другому поколению. Лукас должен изучить банковское дело, отслужить в армии, получить высшее образование. В зоопарке он работает только потому, что отец полагает, будто это должно научить его дисциплине.

— Я думаю, надо быть невероятно дисциплинированным, чтобы писать компьютерные программы, работая днем в зоопарке, вечером в бистро, и руководить при этом компьютерной фирмой.

Постепенно Пия начала понимать Лукаса. Он отчаянно жаждал признания, настоящей искренней привязанности, которая не зависела от его внешнего вида.

— Он, наверное, не рад своей красоте, — сказала она.

— Да, насколько я знаю, — кивнул Зандер. — Пару недель назад он спросил меня, что ему делать, чтобы девушка отнеслась к нему серьезно, а не западала лишь на его внешность или на деньги его отца. Это тяжелая проблема для парня.

— И что вы ему посоветовали? — Пии стало интересно.

Зандер ответил не сразу. Он рассматривал в вольере рысей, которые с наступлением сумерек вышли из своих убежищ и теперь недвижно сидели, глядя в пространство.

— Прежде всего он должен прекратить немедленно тащить каждую девчонку в постель. — Тон Зандера был абсолютно нейтральным, но Пию бросило в жар. — Я попытался ему объяснить, что большая ошибка путать секс с любовью.

— Секс все портит, — сказала Пия.

— Что, простите? — Зандер удивленно уставился на нее.

— Это мне сказал Лукас, и он прав. — Пия чувствовала, как стучит сердце, ее кидало то в жар, то в холод. Она стояла наедине с мужчиной, который с первой встречи запал ей в душу, и говорила с ним о самых интимных вещах запросто, как о погоде.

— Почему? Почему секс все портит? — спросил Зандер.

От взгляда его темных глаз у нее слабели коленки.

— Нет. — Она не отвела взгляда. — Секс не то же самое, что любовь. Этот урок я усвоила довольно болезненным образом. Я была глубоко потрясена, обнаружив, что моя вера в большую любовь питается иллюзией.

— То есть? — спросил Зандер.

— Ее просто нет. Это только сказка.

Кристоф Зандер смотрел на нее внимательно и задумчиво.

— Это было бы очень грустно. — Он снова наблюдал за рысью. — Мы с Карлой знали друг друга со школы. Это не было чем-то, подобным удару молнии, или любовью с первого взгляда, но это было хорошо. За последние пятнадцать лет я не встретил ни одной женщины, которая хотя бы приблизительно интересовала меня настолько же.

Когда он внезапно обернулся, Пию бросило в жар. Солнце скрылось за Таунусом, темнело. Из ближнего леса доносился пряный запах смолы и дикого чеснока. В сумерках черты лица Зандера были почти неразличимы.

— Но познакомившись с вами, я подумал, что, возможно, жизнь дает мне второй шанс.

У Пии перехватило горло. Она не могла ответить и была потрясена и одновременно встревожена. Ей даже вспомнились остермановские рыболовные шуточки. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Зандер сделал шаг по направлению к ней, потом еще один. И в тот момент, когда она подумала, что сейчас он обнимет ее, зазвонил его мобильный.

— Простите, — сказал он с сожалением, — но это кто-то из девочек.

— Нет проблем. — Пия скрестила руки и направилась к диким кошкам, около которых и остановилась. Краем уха она слышала, как Зандер говорил, что ему должны переслать эсэмэску, а он сообщит об этом в полицию. Она посмотрела на него, но не приблизилась. То, что могло только что между ними произойти, все еще оставляло надежду.

— Тони получила от Свении эсэмэску, — сообщил Зандер.

Пии потребовалось несколько секунд, чтобы сосредоточиться на деле, которое уже отодвинулось от нее. Чуть позже он прочитал вслух: «Привет, Тони, прости, что внезапно исчезла, но сейчас ничего объяснить не могу. Сообщаю, что со мной все в порядке, не беспокойся. Свения».

Пия откопала свой мобильный и позвонила Боденштайну.

— Мы должны немедленно определить местонахождение ее телефона, — сказала она шефу, — и переговорить с ее родителями.

— Я позабочусь об этом, — ответил Оливер. — Перешлите мне сообщение. Встречаемся перед домом родителей Свении.

Анита Перкусик была тощей особой с обесцвеченными волосами, помятым жизнью лицом и морщинистой кожей в декольте, которая выдавала долгое злоупотребление солярием. Боденштайн оценил биологический возраст мамы Свении — перевалило за сорок.

— Наверное, ночует у своей подружки, — сказала она низким прокуренным голосом, когда Боденштайн сообщил об исчезновении ее дочери. — Иногда она забывает сообщить мне об этом.

Анита прошла на кухню и зажгла сигарету.

— Мы подозреваем, что ваша дочь была свидетельницей убийства, — добавил Боденштайн.

— Что? Кого убили?

— Ганса Ульриха Паули, учителя друга Свении. — Пия удивлялась, как может мать так мало знать о собственной дочери. — Свения хорошо его знала. Ему принадлежало бистро в Келькхайме, где они с Тони часто бывали.

— Вы в чем-то обвиняете Свению? — Женщина оперлась о гранитную рабочую поверхность кухонного стола и моргнула, поскольку дым попал ей в глаза.

— Нет, мы просто хотели поговорить с ней.

— Ваша дочь беременна, — вмешалась Пия. — А ее друг Йонас, возможно, являющийся отцом, был убит в понедельник вечером.

— Что? — Анита Перкусик чуть не выронила сигарету. — Йонас мертв?

Боденштайн и Пия переглянулись.

— Да, — сказал Боденштайн. — А ваша дочь вам не рассказывала?

— Нет, — буркнула мать Свении. Она сунула сигарету в пепельницу и опустилась на одну из табуреток. Известие о смерти Йонаса, похоже, потрясло ее больше, чем беременность и исчезновение собственной дочери.

Повисло молчание.

— И что я теперь должна делать? — спросила мать Свении в растерянности и при этом с вызовом. — Чего вы от меня хотите?

— Где может быть Свения? — осведомился Боденштайн. — В последнюю неделю она не работала. Пару часов назад она написала своей подруге эсэмэску, но ее мобильный отключен, поэтому мы, к сожалению, не можем определить его местоположение.

Фрау Перкусик лишь беспомощно махнула рукой.

— Вы вообще знаете что-нибудь о Свении? — Пия не могла смотреть на полную безучастность этой женщины. — Ваша дочь еще несовершеннолетняя. Вы нарушаете свой долг, не осуществляете за ней надлежащий надзор.

— Послушайте, — сказала Анита Перкусик. — Мой муж — сотрудник аэропорта, а я вкалываю с утра до вечера, чтобы оплатить Свении мопед, компьютер, МР3-плеер и все остальное, что она хочет иметь, чтобы быть наравне со своими богатыми друзьями. Но единственное, что я за это получаю, — неблагодарность и сморщенное лицо.