Дар бессмертия - Наталья Александрова Страница 6

Старыгин вспомнил, что слышал эту историю. Оказывается, «железный занавес» – это вовсе не аллегорическое выражение: в горах и лесах по границе стран Варшавского договора действительно была построена двойная высокая изгородь из колючей проволоки, да еще под током, так, чтобы ни человек, ни зверь пройти не могли. Таким образом, дикие звери тоже оказались заложниками коммунистического режима. И только когда стену сломали в некоторых местах, волки из Румынии пошли в Австрию, а медведи из Венгрии – в Альпы, а может быть, и в Пиренеи… Впрочем, помнится в Пиренеи их завезли специально.

– Но какой, скажите, человек в здравом уме запустит в дом дикого зверя? – сам себя спросил усатый. – В общем, дело о смерти вашего друга так и осталось не раскрытым. Сеньор удовлетворен моим рассказом?

Сеньор тотчас уверил усатого детектива, что полностью удовлетворен и не имеет ни к отелю, ни к нему лично никаких претензий.

Через два дня Дмитрий Алексеевич с удивлением обнаружил, что жестокая докторша была права, утверждая, что ничего страшного с ним не случилось. Голова не болела и не кружилась, и даже шишка на затылке рассосалась.

Конференция благополучно завершилась, и за это время никто его не побеспокоил.

Старыгин решил ехать в Ронду не на такси, а на автобусе. В стаде туристов можно если не затеряться, то хотя бы не бросаться в глаза. Он без труда пристроился к очередной экскурсии.

Комфортабельный автобус уже стоял возле крыльца отеля, и шумные немецкие туристы занимали свои места. Старыгин пробрался по узкому проходу между сиденьями, устроился на свободном месте возле окна. Тут же рядом с ним плюхнулась полная рыжеволосая немка неопределенного возраста, в бирюзовых шортах и оранжевой футболке, обтягивающей обильные телеса. Она шумно приветствовала Старыгина по-немецки, затем по-английски. Дмитрий Алексеевич вежливо, но сдержанно ответил и отвернулся к окну – он был не в том настроении, чтобы поддерживать разговор.

Его соседка не отступила. На смеси всех европейских языков она принялась допытываться, откуда Старыгин родом и давно ли он пребывает в Малаге. Дмитрий Алексеевич ответил, что он в Малаге четвертый день (что соответствовало действительности), а родом он из Албании (он надеялся, что уж албанского-то языка его соседка не знает и это избавит его от дальнейших расспросов).

Соседка действительно на какое-то время умолкла, переваривая полученную информацию. Наконец она боязливо поинтересовалась, что такое Албания и где она расположена.

– В Европе, любезная фрау! – ответил Старыгин.

– Фрейлейн, – ответила соседка, кокетливым жестом поправив рыжеватые волосы.

К счастью для Старыгина, автобус выехал из города, и гид, высокий худощавый испанец с завязанными в конский хвост черными волосами, завел бесконечный рассказ о достопримечательностях, простиравшихся по обеим сторонам дороги и ожидавших туристов в течение их непродолжительного путешествия.

За окнами автобуса проносились терракотовые холмы, покрытые бесконечными оливковыми рощами. Столетние деревья, словно высаженные по невидимой линейке, ровными рядами тянулись до самого горизонта, точнее, до тающих в золотистой дымке гор, окружавших прибрежную равнину Коста дель Соль.

Соседка Старыгина, немного послушав гида, утратила к нему интерес и снова повернулась к Дмитрию Алексеевичу.

– А как у вас в Албании обстоит дело с охраной окружающей среды? – осведомилась она на ломаном английском.

– Что? – удивленно переспросил Старыгин. – А, с охраной среды… прекрасно, с этим у нас все прекрасно!

– Ну надо же! – обрадовалась немка. – Такая маленькая страна, и все хорошо! А вот я никак не могу добиться от своей соседки, фрау Мельцер, чтобы она сортировала свой бытовой мусор, как это делает всякий цивилизованный человек!

Старыгин тяжело вздохнул и сделал вид, что чрезвычайно увлечен заоконным пейзажем.

Выглянув в окно, он заметил черный джип, ехавший по параллельной полосе чуть позади их автобуса. Этот же джип он видел утром рядом с отелем… Собственно, в этом не было ничего необычного. Странным было только то, что мощный автомобиль не пытался обогнать туристский автобус: он ехал с той же скоростью, словно сопровождая туристов, как почетный караул.

– Ронда, куда мы с вами приедем примерно через час, – один из самых древних городов не только Андалусии, но и всей Испании, – продолжал гид свой рассказ. – Этот город упоминался уже древними римлянами. В его создание вложили что-то свое финикийцы и кельты, римляне и мавры. Каждый из этих народов оставил в городе частичку своей души. В Ронде бывали Теофиль Готье и Александр Дюма, Густав Доре и Эрнест Хемингуэй. Великий австрийский поэт Райнер Мария Рильке написал здесь свою «Испанскую трилогию»; Джеймс Джойс дописывал в Ронде свой знаменитый роман «Улисс»… но Ронда интересна не только списком побывавших здесь знаменитостей, но и своим уникальным расположением, удивительной красотой и живописностью видов…

Автобус миновал небольшой приморский городок Сан-Педро-де-Алькантара и свернул на дорогу, уходившую в горы. Черный джип не был виден за окном, но Старыгин почему-то не сомневался, что он едет следом за автобусом.

Дорога становилась все круче и у́же. Вскоре она превратилась в тесную ленту серпантина, льнувшую к скалистому хребту. Слева, за окном автобуса, открывалась головокружительная бездна. Вдалеке, на самом горизонте, ослепительно синело море и виднелась несокрушимая громада Гибралтарской скалы.

– Я очень боюсь высоты! – щебетала под самым ухом Старыгина рыжеволосая фрейлейн. – У меня от этого начинается головокружение. А как вы переносите высоту? У вас в Албании есть такие высокие горы?

Старыгин промолчал.

Он испытал при виде разверзшейся за окном пропасти какое-то двойственное чувство. Первозданный, мистический страх смешивался с волшебным, завораживающим, магическим восторгом. Хотелось подойти к краю обрыва и сделать шаг в пронизанное солнцем беспредельное пространство, чтобы раствориться, исчезнуть в этом величественном древнем пейзаже…

Испанские водители, судя по всему, не чувствовали на этой дороге ничего особенного. Они мчались, не соблюдая ограничений скорости даже на самых крутых виражах, не задумываясь, шли на обгон, проносясь по краю дороги и едва не срываясь в пропасть. Особенно бесшабашными казались мотоциклисты. Они то и дело обгоняли неповоротливый автобус, сновали между машинами, как мелкие рыбешки среди акул, закладывая немыслимые виражи. Над дорогой висел предупреждающий щит, на котором было написано, что с начала этого года уже восемьдесят три мотоциклиста погибли на дорогах Испании, но эта ужасная статистика никого не останавливала.

Словно этого мало, дорога внезапно оторвалась от горного хребта и устремилась вперед по узкому ажурному мосту, перекинутому через пропасть. По сравнению с грандиозностью гор, этот мост выглядел таким невесомым и ненадежным, что казалось, будто туристский автобус летит над пропастью без всякой опоры.

Старыгин тряхнул головой, сбрасывая с себя гипноз распахнутого безграничного пространства.