Портрет Кровавой графини - Наталья Александрова Страница 6

И тут Надежда Николаевна вспомнила фотографию на дисплее телефона. Фотографию Костиной дочки. Как сказал тот человек? «Если не хочешь, чтобы с ней что-то случилось… что-то очень плохое…»

Выходит, если Надежда избавится от телефона, с Дашей произойдет что-то ужасное. Она вспомнила Дашу… вспомнила измученное, опустошенное лицо ее матери, Лиды…

Нет, если с Дашей что-то случится, она, Надежда, никогда себе этого не простит!

Значит… значит, нужно идти в торговый центр «Терраса», расположенный в самом центре города, на Невском. Как сказал тот человек? «Принеси сам знаешь что!» Но Надежда понятия не имела, что он имел в виду! Тогда что она может сделать? Разве что посмотреть со стороны, узнать, кто придет на эту встречу…

Вот только узнает ли она этого человека? А вот он Надежду вполне может узнать, она ведь крутилась там, в крематории, возле Даши и ее матери. Учитывая угрозы, человек этот опасен, а она, Надежда, не придумала ничего лучше, чем переться на встречу. Вот вечно ей больше всех надо!

И тут Надежде пришла в голову разумная мысль. Тот, кто звонил по злополучному телефону, наверняка думал, что разговаривает с Константином. Значит, он не знает, что Константин умер… А какой вывод из этого напрашивается? Этот человек не был на похоронах… и Надежду ни за что не узнает. Как и она – его. То есть тупик.

Но тогда… тогда нужно связаться с Дашей и все ей честно рассказать. Про случайно попавший к Надежде телефон, про снимок Даши и про угрозы. Возможно, Даша что-то про это знает, во всяком случае, она будет осторожна. Как говорится: предупрежден – значит вооружен.

Надежда сорвалась с места и полетела в прихожую, где в тумбочке нашла старую телефонную книжку, а в ней – номера телефонов бывших коллег и сотрудников. Надежда хранила книжку на всякий случай – мало ли, понадобится разыскать старого знакомого? Никогда ведь не знаешь, как жизнь обернется…

Ага, вот Леденцов К. М. И домашний телефон. Что ж, если в этой квартире живут посторонние люди, возможно, они дадут номер Лиды.

Надежда набрала номер и сама удивилась, когда в женском голосе узнала голос Лидии.

– Лида, это Надя, – заторопилась она, – ты извини, что беспокою, но мне нужно с тобой поговорить. Это касается…

– Это не Лида, – перебили ее, – это ее дочь.

– Ах, Даша, ну надо же, как голос похож… Я…

– Моя мать не может с вами разговаривать, – отчеканила Даша, – она приняла успокоительное и спит. Я не стану ее будить, с нее и так на сегодня достаточно.

– Я понимаю, но…

– Нет, вы не понимаете! Вы звоните просто из любопытства, вам поболтать хочется, а она больна. И не звоните сюда больше, ни к чему это! Матери только хуже будет от разговоров!

Надежда оторопело поглядела на пикающую в руках трубку. Однако сегодня что-то многовато досталось на ее долю грубости и хамства. Впрочем, нужно подойти к Даше соответственно, все же она отца потеряла. Но все равно неприятно. Черт, и все из-за Милки! Не ходила бы Надежда на эти похороны, так и не было бы сейчас никаких проблем!

Тут Надежда взглянула на часы. Неизвестный злодей назначил встречу на восемнадцать часов, так что до нее осталось чуть больше часа. Если Надежда и дальше будет раздумывать, колебаться и терзаться сомнениями, она на эту встречу просто опоздает. И тем самым упустит единственный шанс хоть как-то повлиять на события. Хоть как-то помешать тому ужасному, что может случиться с Дашей. Хотя девушка говорила с ней грубо, все же в память о Косте нужно ей помочь. Опять же, Лиду жалко.

Надежда ничуть не сомневалась, что тот человек не шутил. Она быстро собралась и поехала на Невский. Оделась на всякий случай понезаметнее, но не в темное, как на похороны. Брюки, курточка серенькая, никаких ярких шарфиков и кепочек.

Мужчина средних лет в китайском тренировочном костюме и домашних тапочках шел по больничному коридору. Увидев врача, он кинулся к нему, нервно сжимая руки.

Врач остановился, склонил голову к плечу:

– Что у вас, Селезнев?

– Анатолий Сергеевич! – Пациент прижал руки к груди. – Ну, когда же наконец? Я уже третий день жду операции!

– Что делать, голубчик, что делать! – Врач широко развел руками, воздел глаза к потолку, как будто проверял, хорошо ли работают светильники. – Что делать, у нас всего одна операционная, а пациентов много, и у некоторых более срочные показания! У вас же плановая, Селезнев… подождите еще денек…

– Еще денек?

– Ну, денек-другой…

– А никак нельзя это ускорить?

– Ну почему же нельзя? – Врач пристально взглянул на пациента, в его глазах проступило выражение глубокого раздумья. – Всегда можно что-то придумать, если постараться…

– А вы постарайтесь! – Пациент подошел вплотную к врачу, в его руке появился конверт.

Врач быстро оглядел коридор, и конверт исчез в кармане его халата. В глазах появилась симпатия.

– Думаю, Селезнев, можно что-то придумать, – сказал он, взяв пациента за локоть, – будем готовить вас к операции… действительно сколько можно ждать…

Проводив пациента удовлетворенным взглядом, врач направился к ординаторской. Однако перед входом в нее столкнулся с незнакомым человеком – высоким мужчиной лет сорока, с длинным, породистым лицом, какое обычно называют лошадиным, и с коротким ежиком седоватых волос. Он не был врачом, во всяком случае, не из этого отделения. Не был он и пациентом – слишком уверенно и независимо держался. И слишком здоровым выглядел. Кроме того, он был неправильно одет. Хороший темно-синий костюм, модные ботинки. Пациенты так не одеваются. Даже весьма обеспеченные пациенты приходят в больницу в чем-нибудь попроще, чтобы вызвать сочувствие и сострадание.

– Анатолий Сергеевич? – проговорил незнакомец негромким, но властным голосом. – Анатолий Сергеевич Лизюков?

– Да, это я, – ответил врач, почувствовав себя как-то неуютно. Он захотел поставить этого незнакомца на место и проговорил строгим голосом: – Почему вы в уличной обуви? В отделение можно входить только в сменной обуви или, в крайнем случае, в бахилах.

– А мы здесь не задержимся, – отозвался незнакомец, – мы с вами сейчас уйдем из отделения.

– Мы с вами? – Брови врача удивленно поднялись. – Я никуда с вами не пойду. Я очень занят. Мне нужно готовить больного к операции.

– Ах, ну да… Селезнева… дождался наконец? Или проявил аналитические способности и сумел ускорить процесс? – Незнакомец как бы случайно взглянул на карман халата.

– Не понимаю, о чем вы, – Анатолий Сергеевич взялся за ручку двери, – извините, мне некогда…

– Прекрасно понимаете!

– Да вы, собственно, кто такой?

– А вот это вам знать не обязательно.

– Очень интересно! Раз вы не хотите представиться, я с вами никуда не пойду!