Не откладывай убийство на завтра - Людмила Ситникова Страница 6

– С Кругловым стоит.

– Отлично, Катка, я пошла, не дрейфь, увидимся на площадке.

– Тань…

– Потом-потом, у меня важное дело.

– И волосы у нее ужасные! – продолжала исходить желчью блондинка.

– Да это парик, помнишь, я видела, как она его поправляла?

– Парик? Не может быть!

– Точно, говорю тебе.

– Идея Карповна, только вы можете сказать: у Серебряковой действительно парик или…

– Ничего я говорить не буду!

– Но, Идея Карповна!

– Не верти головой, мешаешь работать.

– Понять не могу, почему вы ее всегда защищаете, можно подумать, Серебрякова ваша хорошая знакомая.

– Если не перестанешь крутиться, гримируй себя сама.

Копейкина вышла в коридор. Желудок ее предательски сжался, волнение нарастало. Навстречу ей, отчитывая очередного бедолагу, несся Ручкин. Не придумав ничего другого, Катарина открыла первую попавшуюся дверь и юркнула внутрь. Оставив крохотную щелку, она стала ждать, когда пройдет режиссер.

– Что это значит? – прохрипел ей кто-то в самое ухо.

Копейкина вздрогнула и обернулась.

Перед ней во всем своем великолепии стояла Лилиана Серебрякова. Взгляд холодных ядовито-зеленых глаз актрисы пронизывал насквозь.

– Лилиана Всеволодовна… – только и смогла выдавить Копейкина.

– Я знаю, кто я такая, меня больше интересует, кто ты?

– Я… я… Катарина.

– Хорошо, что не Эвелина.

– Простите…

– За каким дьяволом ты врываешься ко мне в гримерку?

– Просто там… Ручкин.

– И?

– Не хотелось с ним сталкиваться.

Актриса критически осмотрела незваную гостью.

– Будешь играть новую служанку?

– Да.

Лилиана хрипло рассмеялась.

– А мне нравится, как ты разыграла испуг при виде меня. Что заканчивала?

– В каком смысле?

– Ну, где училась, во ВГИКе?

– Да! – ляпнула Катка. – Ой… вернее, нет, я не актриса, меня просто позвала подруга, Таня Карпова, Ручкин сказал, я идеально подхожу на роль служанки.

– Все ясно, – казалось, Серебрякова потеряла к Копейкиной всякий интерес.

Катарина от нахлынувших на нее чувств воскликнула:

– Лилиана Всеволодовна, вы моя самая любимая актриса, я вас обожаю, вы и Нателла Стальмакова…

– Стоп! После слова «обожаю» ты должна была замолчать. У меня мораторий на два слова: первое – Нателла, второе – Стальмакова. Понятно?

– Да.

Лилиана подошла к зеркалу. Ката молча наблюдала, как актриса начинает красить ногти. Сегодня поистине счастливый день: за какой-то час Копейкиной удалось познакомиться сразу с тремя знаменитостями, кому рассказать – не поверят.

«Я в гримерке самой Серебряковой, боже мой, как не хочется уходить, так бы и сидела, глядя на любимую звезду».

Словно прочитав ее мысли, Лилиана, не отрывая глаз от ногтей, произнесла:

– Пару минут можешь отсидеться здесь, если так боишься Костика.

Копейкина не верила ушам: сама Серебрякова разрешила посидеть рядом с ней, и это после того, что она читала про звезду в прессе! Журналисты, как один, упорно называли Лилиану отпетой стервой и сукой, писали о ее несносном характере, ядовитом языке…

«Вот и верь после этого прессе, была бы Лилиана стервой, я не стояла бы возле нее».

Серебрякова закончила с маникюром, и почти сразу раздался громкий стук в дверь.

– Лилиана, через пять минут – на площадку.

– Подожди, котик, я только накрасила ногти, они не успеют высохнуть.

– За каким чертом ты красишь их перед выходом? Пять минут, запомни, будь добра приволочь свою задницу ровно через триста секунд!

– Не нервничай, котик! – так же спокойно крикнула Серебрякова и обратилась к Катке: – Теперь можешь спокойно покинуть убежище, Костик ушел.

Копейкина нехотя направилась к двери. Уже находясь в коридоре, она обернулась. Лилиана провожала ее взглядом, на губах Серебряковой застыла улыбка.

На съемочной площадке был самый настоящий переполох. Вечно орущий Константин Вольдемарович находился на грани: в настоящий момент режиссер спускал собак на Марину:

– Почему заранее не могли подготовить? Марина, ты меня удивляешь, у нас же не шарашкина контора, в конце концов, это твоя прямая обязанность!

– Константин Вольдемарович, я предупредила Макса, через пять минут все будет в порядке.

– У нас нет пяти минут, пойми ты это, – он посмотрел на часы. – Где Лилиана, черт ее дери? Быстро позовите! Сколько можно ждать? Всем приготовиться.

Ручкин подлетел к Катке:

– Так, вот поднос с кофе, берешь, заходишь в комнату, ставишь на стол чашку перед Карповой и удаляешься.

– Вы уже говорили.

– Надеюсь, ты поняла. Таня, живей шевели граблями!

Через минуту появилась Лилиана.

– Явление Христа народу, соизволила, Лилиана, быстро…

– Не нервничай, Костик, нервные клетки не восстанавливаются.

– Плевал я на нервные клетки, Лилиана, честное слово, когда-нибудь ты меня в могилу сведешь!

– Если это и произойдет, то как минимум лет через сорок.

– Твоими бы устами, ладно, кончаем трепаться, по местам!

– Где мой кофе? – Серебрякова вопросительно обвела взглядом присутствующих.

– Какого черта сейчас…

– Костя, ты прекрасно знаешь, перед тем, как начинать работу, я должна выпить чашечку кофе.

Ручкин сжал кулаки, жилка на его лбу запульсировала быстрее.

– Кофе актрисе! – заорал он так громко, что Копейкина подпрыгнула на месте.

– У вас всегда такой сумасшедший дом или просто сегодня день неудачный? – спросила Катка, подойдя к Татьяне.

– Сумасшедший дом? О чем ты, подруга, нормальная рабочая атмосфера, все тихо и мирно.

– Мирно? Интересно, а что происходит на площадке, когда…

Она не успела договорить, помешала Нателла. Даже под толстым слоем грима было заметно – лицо Стальмаковой пылает от гнева. Приблизившись к Татьяне, актриса завизжала:

– Это ты сделала, маленькая сука! Я знаю – это ты!

Отойдя чуть в сторону, Карпова с невозмутимым видом пожала плечами:

– Не понимаю, о чем речь?

– Ты все прекрасно понимаешь, дрянь! – распалялась Нателла. – Ирка видела тебя в моей гримерке.