Даффи влип - Дэн Кавана Страница 6

Шоу был все еще в отпуске, и вместо него Маккехни проводили к старшему инспектору Эрнесту Салливану — двадцать пять лет в полиции, десять на этом участке — неприветливому, полному мужчине, которого не могли тронуть ни сами преступления, ни большинство заявителей. Маккехни изложил свою историю — нападение на жену, кот на вертеле, телефонные звонки, требование денег — Салливан все это время перекладывал на столе бумаги и время от времени ковырял в ушах спичкой.

Когда Маккехни закончил рассказ, Салливан произнес только:

— Никогда не слышал про такие штуки с котами. Все остальное для меня не новость. Сила, наверное, нужна, чтоб кота на шампур насадить. Расцарапает, небось, как думаете?

Маккехни начал терять терпение из-за интереса, проявляемого полицией к смерти кота:

— А как же нападение на мою жену и шантаж?

— Откуда вы знаете, что это шантаж?

— Конечно, это шантаж!

— Этот человек сказал, что он сделает, если вы не заплатите?

— Нет.

— Тогда, может, он только прощупывает. Может, эти две вещи и не связаны между собой. Кто-то прочитал статью в местной газете и решил попытать счастья.

«Так быть не может, — подумал про себя Маккехни, — ведь этот тип, Сальваторе, знал про Барбару, а об этом в газете ничего не было». Но вслух произнес только:

— Что-то не похоже, как вам кажется?

— Но возможно, — Салливан, похоже, стремился свести проблемы, связанные с этим делом, к минимуму. Маккехни ждал. В конце концов Салливан поерзал в кресле, снова поковырял в ухе и сказал:

— Я, пожалуй, могу распорядиться, чтобы дело перевели сюда, — особого энтузиазма в его голосе не прозвучало. — Вы хотите, чтобы я это сделал?

— Если думаете, что так будет лучше. Что бы ни происходило, к тому месту, где я живу, это, очевидно, не имеет никакого отношения.

Салливан кивнул, медленно поднялся и вышел. Вернувшись, он, похоже, обратил еще меньше внимания на присутствие Маккехни в своем кабинете. Взгляд его говорил: если Маккехни уйдет, можно будет наконец как следует прочистить уши.

— Они вышлют мне дело, — заверил он, — какой-то Бейлис. Говорит, согласно заключению судмедэксперта, кот жарился на вертеле часа три. Ну и запах там был, наверное.

— Не помню.

— Да ладно, Маккехни, я уверен — помните. Да, кстати, раз уж мы начали о неприятных запахах — здесь ведь тоже малость пованивает, как по-вашему?

Маккехни огляделся.

— Нет-нет, оглядываться не надо. Я хотел сказать, что воняет от вашего места, я прав, мистер Маккехни? Ручки-то у нас не всегда были чистенькие? Рыльце-то в пушку, а, Маккехни? Собираетесь побыть Маккехни подольше? А то, если снова собираетесь изменить имя, надо срочно обновлять ваше досье.

— Это было сто лет назад.

И в паре сотен миль отсюда. Плохая компания, соблазн, могло случиться с кем угодно. Нельзя вести дело, не подвергаясь периодически соблазну. Но откуда Салливану известно про судимость?

— Это было сто лет назад, — повторил он. — Я думал, существует закон о сроке давности, что-то в этом роде.

— Есть такой закон, Маккехни, есть. — Салливан оживился — ему явно нравился поворот разговора. — Но к нам это не относится, так ведь? Или относится, но не в полной мере. А когда человек попадает на нашу территорию, даже совсем ненадолго, нам хочется хоть что-то о нем знать.

— Вы же понимаете, господин инспектор, невозможно заниматься бизнесом и не подвергаться иногда соблазнам.

— Я просто уверен в этом, Маккехни. Просто, когда читал наше маленькое досье, удивился, как это в Лидсе не увеличилось количество ДТП, — со смешком заметил Салливан, — когда все эти штуки повывалились из грузовиков.

Маккехни не отреагировал.

— И все-таки, думаю, что было, то прошло, — у Салливана была такая интонация, будто он не надеялся убедить в этом даже самого себя.

— Возвращаясь к моей теперешней ситуации, инспектор.

— Да-да, конечно.

— Что мне делать с двадцатью пятью фунтами?

— Отдать и записать в налоговую декларацию в раздел невозвращенных долгов.

— Вы это серьезно?

— Абсолютно. Разве инстинкт подсказывает вам что-то другое? Разве не так поступил бы любой уважающий себя мошенник?

— То есть вы предлагаете мне убираться куда подальше?

— Нет. Я просто говорю: бизнес есть бизнес. Ваш бизнес предполагает, что вы периодически списываете небольшие суммы. Мой бизнес состоит в том, чтобы не терять время моих подчиненных, когда какой-то проходимец, начитавшись гилдфордских газет, шантажирует другого местного проходимца. Забавно развивается частное предпринимательство, согласны, Маккехни? Был у нас один клоун — изучал колонку с сообщениями о смертях в «Дейли телеграф» и рассылал на имя покойных небольшие счета за подгонку одежды. Счет обычно получали родственники умершего — речь шла всего о четырех-пяти фунтах, он не жадничал — и чаще всего они оплачивали счет. Естественный порыв, что тут скажешь. Как можно не оплатить счета безвозвратно ушедшего?

— И где же вышел прокол?

— Всегда что-то да сорвется. За исключением тех случаев, когда ничего не срывается, и тогда не о чем рассказывать. Прокол случился элементарный: он по ошибке послал счет человеку, чья семья занималась портновским делом. Все очень удивились. Думаю, никто не пострадал. Он отделался парой лет.

— Вы что-нибудь слышали об этом человеке по имени Сальваторе?

— Конечно слышал. Крупный местный мафиози. Девочки, травка, немножко героина, налеты, совращение малолетних; этот мистер Сальваторе — мафиози широкого спектра.

Маккехни удивился; и рассердился:

— Почему вы раньше не сказали? Вы же можете прослушать его телефон, когда он будет мне завтра звонить.

— Терпение, Маккехни, — Салливан, похоже, снова развеселился; даже забыл про уши. — Мы не можем просто так ставить телефон на прослушивание, сами знаете. Масса всяких ограничений. Надо получить разрешение министерства внутренних дел, подпись министра. Он ведь не станет подписывать документ ради такой мелочи, а?

— Почему?

— Я вам объясню почему, Маккехни. Патаму чта гаспадин Сальваторе не гаварит па-англиски, тока па-итальянски. Тутто свою жизнь. И во-вторых, его с нами больше нет. Умер лет пять назад. Славный был старик. Все ребята скинулись на венок.

— С кем же я тогда разговаривал?

— Других Сальваторе здесь нет. Думаю, вам шутник попался, мистер Маккехни, вот кто.

— И что мне делать?

— Делайте, что хотите. Платите, если захочется, или пошлите в задницу.

— А если он не пойдет?

— Давайте так: если он будет продолжать и дойдет до сотни, придете ко мне еще раз. Меньше ста — нам нет смысла разговаривать, — произнося эти слова, Салливан многозначительно посмотрел на Маккехни. Назначал ли он, таким образом, цену?