Козлы и орлы - Наталья Скороденко Страница 6

Минут через двадцать я была уже в издательстве, где меня поджидал гонорарчик. Получив его без промедлений и привычно удивившись тому, какой изрядный ломоть отжирает НДС, я помчалась во второе издательство, где сотрудничала с редакцией детской литературы, пописывая статьи и стишки в ежемесячный журнал. Там меня уже ждали. Редактор Тамара Неволькина была девушкой молодой, но весьма серьезной и строгой. К несчастью, она заочно обучалась в Литературном институте, и это очень плохо на ней сказывалось. Неволькину явно обуревали авторские амбиции, и сладить она с ними никак не могла. Надо отметить, что из всех высших образований именно литературное было Тамарочке противопоказано, она была, что называется, профнепригодна. Я в жизни не встречала человека, который был бы до такой степени глух к слову и не чувствовал стиля! Но что делать, приходилось работать именно с ней, ревностно следя за вносимой ею правкой. Постучавшись, я вошла в дверь кабинета.

– Здравствуйте, Наталья, – сурово произнесла Тамара. – Принесли?

Тамара почему-то всегда разговаривала со мной так, будто я ее уже не раз подводила и, вообще, была неоднократно замечена в чем-то непристойном. Я не обижалась, ибо понимала, что лично ко мне все это не относится, что такая манера – тщательно отшлифованный стиль общения с авторами.

– Конечно! А как же иначе! – радостно ответила я, все еще надеясь путем «непротивления злу насилием» пробудить в Тамарочке человеческое начало. Хотя заранее было известно, что это пустой номер…

– Тут страницы две, не больше? Материал про детские новогодние забавы со стихотворным текстом… Так, все верно…

– Не можете сейчас отредактировать, чтобы потом не списываться? У меня почта барахлит, – попросила я.

– В принципе, могу. Если полчаса подождете, – согласилась Тамара, которую тоже не грела перспектива гонять материал туда-сюда.

– Спасибо, Тамарочка! – прощебетала я. – Не буду вам мешать, загляну в буфет, вам заодно булочку принесу!

Тамара обреченно кивнула. Она-то знала, что стелю я мягко, но жестко спать, ведь с каждой ее поправкой я боролось до последнего. И дело было вовсе не в принципе, просто не хотелось позориться перед читателями.

Сбегав в буфет, я купила там несколько изумительных булочек с корицей и коробку конфет – разговор, как всегда, предстоял тяжелый, следовало его подсластить.

Я уже вернулась к кабинету, когда в кармане завибрировал сотовый – пришло сообщение. Мельком взглянув на экран, я удостоверилась, что эсэмэс от Инки, и решила прочитать его позже. Перед интеллектуальным поединком с Неволькиной следовало сохранять предельное спокойствие и хладнокровие, а кто ее, Инку, знает, что она там написала!

Распахнув дверь, я сразу поняла, что Тамара с задачей справилась, на ее обычно суровом лице наблюдалось подобие довольной улыбки.

– Уже вернулись? – почти любезно осведомилась она. – Очень вовремя, я как раз закончила править. Статья хорошая, правку внесла минимальную, но принципиальную! – пошутила Тамара, что было совсем уже плохим знаком.

Из этого вытекало, что стоять на своем она будет, как осел.

– Вот булочки, угощайтесь! Дайте-ка я взгляну…

Неволькина встала, чтобы заварить себе кофе, а мне – чай. Она даже не спрашивала, что я буду, поскольку знала, что растворимый кофе я ненавижу. Такая внимательность делала ей честь, но не искупала того чудовищного урона, который она легким движением руки нанесла тексту…

– Извините, Тамара, но почему вы в стихотворении «Никого не удивлю тем, что эскимо люблю, но зимой оно вкуснее, я вам точно говорю! Так и бабушка считает и, когда гулять идем, целых два нам покупает, веселее есть вдвоем!» изменили эскимо на пирожки?

– Это же очевидно, Наталья, – с плохо скрываемым чувством превосходства ответила Неволькина. – Эскимо зимой есть опасно, можно заболеть. Непедагогично даже упоминать об этом в статье, посвященной детским забавам! Тем более в связи с бабушкой.

Я в очередной раз лишилась дара речи, но следовало его быстро обрести, чтобы не дать Тамаре все изгадить.

– Но теряется все – и смысл, и игровой момент! Поймите, это же забавно и весело вместе с бабушкой есть зимой мороженое! Тем более если бы это было так опасно, Минздрав непременно указал бы на упаковке: «Противопоказано употребление продукта детям младшего возраста при минусовой температуре на улице».

Абсолютно не въехав в первые два аргумента, Неволькина задумчиво заметила:

– А может, вы и правы, Наташа. Минздрав бы указал… Возможно, мне не стоит возлагать на себя ответственность за все.

– Конечно, не стоит! – заверила я.

Через час мучительных разъяснений и споров, отвоевав процентов девяносто текста, я покинула кабинет. Следующий раунд предстоял только на следующей неделе, поэтому я была несказанно счастлива.

Теперь можно было с чистой совестью вплотную заняться расследованием и без опасения утратить душевное спокойствие ознакомиться с Инкиной эсэмэской. Сообщение гласило: «Ни дома, ни на работе жених не объявлялся. Хата – съемная. Разговариваю с соседкой, жесть! Жених точно не монах. Закончу, позвоню». Оставалось только удивляться, как быстро Инка умудрилась утешить Космосовых и пуститься по следу. Вот уж и вправду, истинная сыщица!

Ну, насчет того, что Олежка монахом не был, можно было и не сомневаться. С таким-то ремнем! Но это совершенно не исключало серьезности его намерений по отношению к Настюше, хотя соседей в случае, если мы не найдем Звягинцева в ближайшее время, потрясти следовало.

Сейчас «на мушке» был Василий, и мне надлежало как-то по-хитрому замаскироваться, чтобы он меня с ходу не узнал. Классикой жанра по-прежнему оставались солнечные очки и косынка. Но очки отпадали, потому что следить предстояло вечером. Косынку я с легкостью приобрела в переходе, но этого мне показалось маловато. Следовало как-то изменить силуэт, а то в джинсах и курточке (пусть и абстрактно-цветастых) моя фигура могла показаться Василию смутно знакомой. Не то чтобы обладаю какой-то особенно приметной фактурой. Я девушка среднего роста и телосложения, но, справедливости ради, должна отметить, что исключительно стройна и имею природные пропорции а-ля Памела Андерсон. А это, знаете ли, даже подсознательно отмечают и запоминают все особи противоположного пола! Так что для полного комплекта в том же переходе я приобрела дешевенький плащ-дождевик на пару размеров больше, выгодного для слежки вечером стального цвета. Темнело относительно рано, и мне следовало поторопиться, чтобы приехать к месту Васиной работы до окончания рабочего дня.

Ремонтно-конструкторская контора Василия Федотова с незамысловатым названием «Строитель» оказалась в сданном «под корень» в аренду здании некого НИИ. Ее гордое имя числилось среди прочих на табличке в проходной. Убедившись, что контора на месте, я приступила к поискам Васиной машины. По здравому размышлению, она должна была стоять на служебной парковке перед зданием.

Мне повезло, на забитой машинами парковке была лишь одна голубая «Хонда». Что примечательно, ее номера были густо замазаны засохшей грязью, так что дело на глазах принимало все более заманчивый оборот. Несмотря на маскировку, я решила зря перед НИИ не маячить, а выбрать какой-нибудь удобный наблюдательный пункт. Через дорогу почти напротив входа в здание виднелась какая-то забегаловка, где я и решила затаиться. Забегаловка представляла собой удачный синтез дешевой распивочной и магазинчика, в котором можно было прикупить нехитрую выпивку и закуску «на вынос». Народу там было немного, три помятых интеллигента среднего возраста, по всей вероятности, сотрудники соседнего НИИ, вели горячий политический спор. Они так яростно обличали всех и вся, что я, оставшись совершенно незамеченной, заняла выгодную позицию напротив окна. И, надо сказать, вовремя.