Роковая женщина - Джеймс Хедли Чейз Страница 6

— Страшила считает, что я лезу не в свои дела. Он думает, что я передаю сведения полиции. По его мнению, все те, кому я собираюсь помочь, должны обходиться без помощи. Он и его компания ни в грош не ставят своих родителей, потому что те принимают пособия, которые я могу для них достать: молоко для малышей, одежду, уголь и так далее, и потому, что я помогаю им в затруднениях, скажем, с квартплатой и наймом. Все свои заботы бедные люди разделяют со мной, а Страшиле кажется, что я вмешиваюсь, и он затрудняет мне жизнь. Его дружки часто приходят сюда и пробуют запугать меня. — Она снова тепло улыбнулась. — Я их не боюсь, но до сих пор им удавалось запугивать моих добровольных помощников.

Я слушал, но не верил. Какой-то сопляк… Мне это казалось чепухой.

— Я что-то не вполне вас понимаю, — возразил я. — Вы хотите сказать, что этот мальчишка напугал вашего приятеля-счетовода и тот сбежал? Как ему удалось?

— Он большой мастер убеждать. Не надо забывать, что за эту работу не платят. Мой приятель-счетовод все мне объяснил. Он уже не молод. Вот он и решил, что ради работы не стоит рисковать.

— Рисковать?

— Они пригрозили ему, как обычно, что, если он не уйдет, они с ним встретятся как-нибудь темным вечерком. Они способны на любую жестокость. — Дженни посмотрела на меня, и ее лицо вдруг стало серьезным. — У него жена и уютный дом. Он решил уйти.

Я почувствовал, как у меня напряглись мышцы живота. Я хорошо знал уличную шпану. А кто не читал о них? Темным вечером ты идешь по улице, и вдруг на тебя набрасывается свора маленьких свирепых дикарей. Для них не существует никаких запретов. Пинок в лицо может лишить тебя набора приличных зубов. Пинок в пах может сделать человека импотентом. Но может ли такое случиться со мной?

— Вы не обязаны предлагать свои услуги, — сказала Дженни. — С какой стати? Дядя Гарри не думает о деталях, я ведь говорила.

Похоже, она прочла мои мысли.

— Давайте выясним один вопрос, — сказал я. — Должен ли я понимать вас так, что эта ребятня, этот Страшила могут угрохать мне, если я буду работать с вами?

— О да, рано или поздно он станет вам грозить.

— Его угрозы что-нибудь значат? Она раздавила в пепельнице сигарету со словами:

— Боюсь, что да.

Перемена обстановки? Я задумался. Внезапно я осознал, что за время разговора с этой женщиной ни разу не вспомнил о Джуди. Такого не случалось со мной со времени аварии. Может быть, пинок в лицо или даже в пах будут способствовать перемене во мне?

— Когда приступить к работе? — спросил я. Ее теплая улыбка согрела меня.

— Спасибо. Вы приступите, как только купите свитер и джинсы, и, пожалуйста, не пользуйтесь своим замечательным портсигаром. — Она встала. — Мне нужно идти. Я вернусь не раньше четырех. Тогда я объясню вам систему регистрации и правила ведения картотеки, после чего вы станете полноправным сотрудником.

Мы спустились с шестого этажа, вышли на улицу, и я проводил ее до покрытого цементной пылью «Фиата-500». Она медлила заводить мотор.

— Спасибо за желание помочь. Думаю, мы сработаемся. — Секунду-другую она присматривалась ко мне в маленькое боковое зеркальце. — Я сочувствую вашему горю. Все устроится, нужно только набраться терпения.

Она отъехала. Я стоял на краю тротуара, чувствуя, как на меня оседает цементная пыль, которую влажная жара превращает в едкий, грязный пот. Дженни Бакстер понравилась мне. Глядя ей вслед, я думал, что меня ждет. Легко ли меня испугать? Я не имел понятия. Когда дойдет до дела, сразу узнаю. По узкой шумной улице я вышел на Мэйн-стрит в поисках джинсов и свитера.

Я ничего не почувствовал, когда это случилось. Маленький оборванец лет десяти внезапно налетел на меня, заставив пошатнуться. Он выпятил губы и, издав громкий непристойный звук, пустился наутек. Лишь вернувшись в отель «Бендинкс», я обнаружил, что мой дорогой пиджак разрезан бритвой, а золотой портсигар исчез.