Нежилец - Виктор Глебов Страница 6

Последний, к кому отправились Самсонов и Морозов, был кругленький узбек в засаленной телогрейке и потертых джинсах. Звали его Мурсанбек, и он с ходу торопливо объяснил, что с регистрацией у него все в порядке, и тут же предъявил, не дожидаясь просьб об этом, целую кипу документов, сверху которой водрузил паспорт. Говорил он с легким акцентом. В России жил уже шесть лет.

– Когда вы заступили на свою смену? – задал вопрос Самсонов, когда Мурсанбек убедился, что по крайней мере прямо сейчас из страны его высылать не собираются.

– В одиннадцать часов, – с готовностью ответил сторож.

– Видели кого-нибудь на территории завода?

– Машина была.

– Какая?

– Марку не знаю, но большая.

– Грузовик?

– Нет, фургончик. Как «Газель».

– Но не «Газель»?

– Может, и она. Отсюда трудно было разглядеть.

– Фары зажигались?

– Нет.

– Как же вы ее увидели?

– Сначала услышал.

Самсонов прикинул расстояние: пост Мурсанбека действительно был ближе к цеху, чем будки других сторожей.

– Так, – проговорил следователь, – и что было дальше?

– Вышел посмотреть. Завод-то закрыт. Вот я и подумал: кто туда приехал, да еще и ночью?

– И что вы увидели? Только подробно.

Мурсанбек взъерошил черные волосы и причмокнул губами, словно пытаясь избавиться от застрявшего между зубами мяса.

– Да ничего особенного. Машина стояла задом к цеху, видна была только кабина. Я постоял минуты две и ушел.

– И никого не видели?

– Нет. А там действительно кого-то убили?

– Да. Почему вы не вызвали полицию?

Мурсанбек всплеснул руками:

– А зачем? Брать там нечего. Все ценное вывезли давным-давно. Ну забрался кто-то, может, металлолом искал. Что он увез бы в своем фургончике? Станок? Он бы его не поднял даже.

– Вдвоем поднять можно, – заметил Морозов.

– Вдвоем можно передвинуть, – поправил сторож. – А поднять на высоту кузова – нет. Я знаю, я восемнадцать лет работал на заводе слесарем.

Опер не стал спорить.

– Вы не видели, как машина покидала территорию завода? – спросил Самсонов.

– Нет.

– Может, слышали?

– Наверное, да. Шум мотора доносился, но я не уверен, что это был именно этот фургон. Из будки я не выходил.

– В котором часу это было, не запомнили?

– Точно нет. Но не позже часа.

– Откуда такая уверенность?

Мурсанбек широко улыбнулся, продемонстрировав два стальных зуба.

– Почти сразу после этого по радио началась передача для тех, кто не спит. Она идет с часу до трех. Я расписание наизусть знаю, – добавил он не без гордости.

– Вы слышали гудение со стороны цеха?

– Да.

– Как вы думаете, что это было?

– Понятия не имею. Может, какой-то генератор. Звук вроде похож.

– Больше ничего полезного сказать не можете?

Узбек пожал плечами:

– Вроде нет.

Когда Самсонов и Морозов вернулись на заброшенный завод, то первым делом нашли в цехе Полтавина. Патологоанатом возглавлял группу криминалистов. Он вышел к полицейским, на ходу протирая очки в массивной черной оправе. В каждом ухе у него было по тоннелю, над белоснежным воротничком рубашки виднелся край татуировки – голова журавля с красным хохолком.

– Что скажешь? – задал Самсонов первый вопрос, обменявшись с ним рукопожатием.

Полтавин водрузил очки на мясистый нос, помигал глазами и ответил, слегка растягивая слова:

– Пока ничего. Там работы на несколько часов. Сплошная кровавая каша. Убийца оставил утилизатор приоткрытым, так что пол и стены словно покрыты фаршем.

– А… вокруг?

– Следы сняли, будем определять марку машины и фирму, изготовившую шины. Мне рисунок незнаком. А все, что мы подобрали, я отдал Дремину, он вон там. – Патологоанатом указал на одноэтажное здание справа от ворот.

– Что вы подобрали? – не двинувшись с места, спросил Самсонов. Он был уверен, что знает ответ.

– Обрезки проводов, изоляции и заламинированный рисунок. Отпечатки мы проверили, анализ поверхностей сделали, так что пользуйтесь.

– Рисунок чего? – проговорил Самсонов, уже догадываясь, каким будет ответ.

Полтавин поморщился, машинально отряхиваясь, хотя на прозрачном пластиковом комбинезоне, надетом поверх костюма-тройки, не было ни пылинки. Как криминалист умудрился не испачкаться, облазав на заводе все вдоль и поперек, было загадкой.

– Не знаю, – сказал Полтавин. – Какой-то четырехрукой тетки. Андрюха говорит, она похожа на индийскую богиню. Я в этом не разбираюсь.

– Значит, у Дремина, – пробормотал Самсонов, глядя на здание у ворот. Ему одновременно хотелось и зайти внутрь, чтобы поскорее увидеть рисунок, и бежать куда подальше, не оглядываясь. Он с трудом перевел дыхание.

– Ага, – кивнул Полтавин. – Отпечатков нет, зато на изоляции имеются следы машинного масла. Я думаю, оно попало с генератора, который преступник устанавливал внутри цеха, чтобы запустить утилизатор.

Криминалист стянул перчатки, расстегнул комбинезон и извлек из внутреннего кармана пиджака аккуратно завернутый в целлофан ржаной хлебец, похожий на здоровенную таблетку.

– Извините, парни, – сказал Полтавин, вгрызаясь в него. – Я должен регулярно есть. Приходится таскать эти штуки с собой, – добавил он извиняющимся тоном.

Все знали, что Полтавин постоянно испытывает на себе какие-то диеты, так что Самсонов не удивился.

– Продолжайте, я еще загляну, – кивнул он. – Пойдем посмотрим, чем занят Дремин. Он обещал сравнить улики.

Оставив Полтавина у входа в цех, следователь и опер направились к зданию, в котором обосновался Дремин.

– Чертов дождь! – сказал Морозов, складывая зонт перед входом. – С чего вообще начался? Хорошая ж погода была.

– А зачем ты зонт таскаешь, кстати? – спросил Самсонов.

– Я не таскаю. – Опер резко стряхнул с зонта воду. – Просто он валяется в багажнике на всякий случай. На такой вот как раз.

– Ладно, пошли, – хлопнул его по спине Самсонов.

Дверь была распахнута и висела на ржавых петлях, слегка поскрипывая. Внутри царил полный бардак: сразу бросалось в глаза, что здание долго пустовало. Окна были забиты досками, и часть из них пришлось высадить, чтобы в комнаты проникал свет. Электричества не было. Пахло сырой землей, плесенью, пылью и кошачьими экскрементами.