Смертельные инвестиции - Хьелль Ола Даль Страница 6

Гунарстранна кивнул, глядя, как его молодой напарник листает лежащие на коленях бумаги. По словам Фрёлика, жертва снимала квартиру у знакомого учителя – тот нанялся на работу в Финнмарк по контракту, чтобы выплатить кредит, полученный на учебу. В Финнмарке он живет уже два года.

– Этот учитель уже два раза нам звонил и просил найти ему нового жильца. – Не переставая листать записи, Франк Фрёлик тяжело вздохнул. – Просто сухарь какой-то!

– Продолжай. – Гунарстранна по-прежнему смотрел на улицу. Из арки вышли два хиппи. Тощие, в просторных одеждах, похожие на двух ворон, они побрели в сторону Саннергата. Фрёлик тем временем сообщил, что отец жертвы умер, а мать жива. У нее есть сестра, на два года старше; зять трудится на буровой платформе в море. Сестра с мужем живут в Флеккефьорде. Жертва регулярно навещала и мать, и сестру. Мать спрашивает, когда родственникам выдадут тело для похорон.

– Как у нее обстояли дела с деньгами?

– Пока неясно, – признался Фрёлик.

– И в почтовом ящике у нее тоже пусто, – добавил Гунарстранна, немного помолчав.

– Ни сестра, ни мать никаких ее знакомых вспомнить не могут, кроме как по компании «ПО партнерс», где она работала, – продолжал Фрёлик, шурша бумагами. – Обе не видели ее уже довольно давно, но письма получали регулярно. В последних письмах не было ничего необычного или странного. Убийство стало для них громом среди ясного неба.

– Сколько у нее на счете в банке?

– Ноль. Повторяю, пока еще все неясно, но мы нашли счет, на который ей перечисляли зарплату. Там ничего нет.

– Хорошо, – негромко пробурчал Гунарстранна. Фрёлику удалось много всего нарыть. Постепенно образ покойницы приобретал объем, очертания. Она уже не была просто трупом. Но картинка получалась размытая, в ней недоставало важных подробностей. – Никто из соседей ничего не видел и не слышал, – продолжал он. – Ни грохота от падающих предметов, ни шума борьбы. – Он закурил. Фрёлик медленно опустил стекло. – Вон та парочка в воскресенье утром возвращалась домой после бурной вечеринки. – Гунарстранна кивнул в сторону двух хиппи на улице. – Они утверждают, что видели незнакомого типа с окровавленным лицом и волосами, стянутыми в конский хвост. Когда они входили, он слонялся у ворот, однако с уверенностью сказать, заперли они за собой ворота или нет, не могут.

– Надо свозить их к нам – пусть составят фоторобот, – предложил Фрёлик.

– Напрасная трата времени, – высказался Гунарстранна. – Они явились такие обдолбанные, что только через четверть часа вспомнили: у того типа волосы были стянуты в конский хвост. Нет, от них толку не жди. – Какое-то время он молча курил. Сигарета тлела неровно. Гунарстранна подул на нее. Бумага занялась и с другой стороны.

– На теле жертвы множественные колото-резаные раны, – продолжал он. – Похоже, убийца действовал в приступе ярости… Кроме того, в квартире полный кавардак, что тоже наводит на определенные мысли. Выдвижные ящики перевернуты, все их содержимое на полу. Возможно, преступник искал ценные вещи.

– Но из квартиры ничего не пропало, – без выражения возразил Фрёлик и принялся зачитывать по бумажке: «Музыкальный центр на месте, телевизор и деньги не тронуты».

– Возможно, она и подралась с преступником, – буркнул Гунарстранна. – Но мне не нравится, что дверь не повреждена. С другой стороны, когда Миа Бьерке нашла труп, дверь была не заперта.

– Там ригельный замок, – снова прочел Фрёлик. – Открыть его не составляет труда. – Он погладил бороду и откинулся на спинку кресла. – Возможно, хозяйка забыла запереться на ночь, а может, сама открыла убийце и впустила его.

Гунарстранна посмотрел на улицу.

– В окно никто не влезал, – объявил он и посмотрел на своего напарника в упор. – Как по-твоему, ее изнасиловали? Ведь на жертве не было ничего, кроме ночной рубашки.

Черные глаза Фрёлика смотрели куда-то внутрь.

– Конечно, неизвестно, когда именно к ней вломился преступник, – проворчал он. – Но если она спала, а тот тип позвонил в дверь… – Он задумался, подбирая нужное слово.

Гунарстранна подался вперед и смял окурок в пепельнице, но выбрасывать не стал.

– Если она вскочила в ночной рубашке и открыла дверь, – продолжал Фрёлик, – а потом тот тип ее изнасиловал, кто-то непременно должен был что-то слышать.

Гунарстранна снова вспомнил о семействе Бьерке. Их спальня над самой квартирой убитой.

– Никто ничего не слышал, – мрачно повторил он. – Более того, никто из соседей ничего не может сообщить о ней, кроме того, что она была симпатичной девушкой. Но это мы знали и так. Никто ее как следует не знал, и, похоже, эти люди почти не общались.

Фрёлик кивнул:

– Да, так часто бывает. Я живу в своей квартире четыре года, но понятия не имею, кто мои соседи по лестничной клетке.

– Не все такие придурки, как ты!

– Суть в том, что люди не знают друг друга, хотя живут бок о бок.

– Можно не знать всю подноготную, но ведь не слепые же они! Человеческим особям свойственно любопытство!

Оба помолчали.

– А если у нее был приятель? – спросил Фрёлик.

Гунарстранна медленно опустил стекло и выкинул окурок на дорогу.

– Хочешь сказать, он ее приревновал, и они поссорились? – Он склонил голову набок. – Возможно… Тогда ночнушка подходит. И все же мне не нравится, что дверь была открыта. Приятель запер бы ее за собой.

– Может, он испугался и убежал? – предположил Фрёлик. – Или у него не было ключа от ее квартиры…

– Угу… – Гунарстранна вспомнил, как выглядела грудь покойницы. – Ты ведь ее видел, да?

– Да.

– Приятель на такое способен? – Не дожидаясь ответа, Гунарстранна распахнул дверцу. – Пошли, Франки! За работу!