Сестра моя Ольга - Ирина Комарова Страница 6

Квартира Наташи не носила никакого следа мужского присутствия. Андрей не скрывая интереса, оглядывался по сторонам. Этакая двухкомнатная «девичья спаленка». Впрочем, она же говорила, что замужем не была. Почему, интересно? Внешность у нее вполне на уровне. Может, дело в том самом «мерзком характере», о котором она упоминала? Андрей пожал плечами и протиснулся на крохотную, как и положено в «хрущевке», кухню.

– У меня растворимый, – Наташа показала ему банку «Пеле».

Андрей моргнул, но мужественно согласился:

– Очень хорошо.

А про себя подумал:

«Надо будет принести баночку приличного кофе. Не глотать же все время эту бурду, в самом деле, – и тут же вздрогнул. – Господи, о чем это я? Можно подумать, я сюда еще раз собираюсь! Хотя… а почему бы и нет?»

Пока Наташа суетилась, доставая чашки, ложки, вазочку с конфетами, Андрей продолжал разглядывать ее.

«А что? Вполне симпатичная женщина и не избалованная, сразу чувствуется. Небольшой роман ни ей, ни мне не повредит. Люди мы взрослые, свободные – почему бы и нет?»

Наташа взяла из шкафчика сахарницу, оглянулась и поймала его оценивающий взгляд. Сразу насупилась, слишком резко, со стуком, поставила сахарницу на стол, проинформировала холодно:

– Чайник сейчас закипит. Вам кофе сколько класть?

Андрей снова посмотрел на банку «Пеле», перевел взгляд на чудовищных размеров – грамм по четыреста, не меньше – пузатые чашки. Белые цветочки, неравномерно рассыпанные по бледно-голубому полю, не делали их привлекательнее. С некоторым трудом, но Андрею удалось сдержать себя и не поморщиться.

«Санфаянс. Унитазы из него делать, а не посуду. Даже странно: такая милая женщина и абсолютное, прямо-таки, фатальное отсутствие вкуса. А вообще, не такая она милая. Подумаешь, уж и посмотреть на нее нельзя. Принцесса-недотрога. Действительно, мерзкий характер.»

Впрочем, вслух он сказал нейтрально:

– Две ложечки. И полчашки воды, пожалуйста.

– Так крепко?

Она удивилась, но щедро положила две полных, даже горкой, ложечки коричневого, похожего на горелую муку порошка, аккуратно отмеряла полчашки кипятка, придвинула ему. Себе сыпанула неполную ложку и долила до верха. Андрей с недоверием смотрел, как она отхлебывает несладкую бледную жижу и, вроде бы даже, получает от этого питья удовольствие. Сам он, положил три ложки сахара, тщательно размешал и только тогда попробовал. Вкус оказался таким, как и ожидалось – отвратительным. Но влить в себя это пойло было все-таки можно. Исключительно для продолжения разговора – не сидеть же молча, он ответил:

– Может и крепко, но я привык уже. Знаете, за дежурство этого кофе столько выпиваешь, что перестаешь чувствовать.

– А-а, тогда конечно, – внесла она свой вклад в светскую беседу. Взяла из вазочки карамельку, развернула, сунула за щеку. – Берите конфеты.

– Спасибо, – Андрей вежливо наклонил голову, но от карамелек воздержался.

«Черт, и что теперь? Спросить: „как вам погода нынче?“ или что-нибудь еще, столь же осмысленное? И зачем я вообще сюда приперся?»

Наташа, рассеянно смотревшая в окно, сделала еще один глоток своей бурды, перевела взгляд на него и вдруг прыснула:

– Если бы вы видели себя со стороны! Да не мучайтесь, не допивайте, я не обижусь. Я же знаю, что и кофе у меня плохой, и готовить я его не умею.

Андрей смутился и потому, как утопающий за соломинку, ухватился за последние слова:

– Что значит готовить? Растворимый кофе нельзя уметь или не уметь готовить.

– Не скажите. У меня одна подруга есть, так она его как-то по особенному, в три приема кипятком заливает – вполне сносно получается.

– Наверное, она при этом еще заклинания читает и черной кошкой трясет. Без колдовства из «Пеле» ничего приличного получиться не может.

Когда Наташа вот так смеялась, желание побыстрее свернуть разговор и откланяться куда-то испарялось. Наоборот, хотелось найти предлог посидеть подольше. Ведь столько есть важных вопросов, которые хотелось бы обсудить. Например… ну, например, реформа здравоохранения. Хотя нет, ей это вряд ли интересно. Тогда ЕГЭ. Раз у нее племянница в школе учится, то про единый госэкзамен у нее наверняка есть, что сказать!

Тема Единого Горя Эпохи, действительно, Наташу очень заинтересовала. И рассуждения Андрея о реформе здравоохранения, от которых он, все таки не удержался, выслушала вполне благожелательно и даже сделала несколько, очень разумных замечаний. Потом, разговор непредсказуемо вильнул в сторону и они очень долго и горячо обсуждали: так высаживались, все-таки, американцы на Луне или это была гениальная мистификация? Андрей, воспользовавшись разрешением не допивать кофе, отодвинул подальше от себя жуткую чашку и постарался пустить в ход все свое обаяние. Он чувствовал, что ведет себя, как павлин, распускающий хвост перед понравившейся самочкой, но остановиться не мог. Тем более, что Наташа ему, действительно нравилась. Симпатичная, неглупая, с чувством юмора… что еще можно требовать от женщины? Был бы у нее еще кофе поприличнее, да посуда получше. Впрочем, кофе – это вопрос легко решаемый, а посуда… ха, да еще более легко! Грохнуть об пол эти голубые страшилища и купить ей нормальные кофейные чашки из хорошего фарфора. Пожалуй, так и надо будет поступить при первом удобном случае. Андрей уже нацеливался, не откладывая дело в долгий ящик, устроить этот первый удобный случай, когда у него на поясе зазвонил сотовый.

– Извините, – он сдернул телефон с ремня, поднес к уху. – Я слушаю. А что, кроме… Ну ты, Леха, даешь! Если у тебя дежурство, то я должен все бросить и лететь? Да. Да. Между прочим, не твое дело! Да? Сам просил? Черт. Ну ладно, через пятнадцать минут буду, – он выключил телефон, развел руками и повторил: – Извините. Оказывается, мой выходной кончился. Привезли паренька по скорой, шеф просил меня найти.

– Шеф? – спросила она вставая и выходя за ним в коридор.

– Заведующий отделением, – ответил Андрей, обуваясь.