Стерх: Убийство неизбежно: Роман - Николай Басов Страница 6

Следующим утром Стерх еще спал, когда открылась дверь его квартиры. Он не слышал, как кто-то легким, но не очень осторожным шагом прошествовал к его комнате, потом вернулся на кухню, и там раздался неописуемый звук, когда на стол со всего размаха были поставлены сумки с какой-то снедью, банкой с кофе и пакетом молока. Потом шаги направились в так называемый офис, и оттуда раздался резковатый, почти по-настоящему возмущенный голос:

– Опять тут пахнет, как в трактире… Да еще в грязном.

Вот этот голос он уже не мог не услышать. Он проснулся, перекатился на спину, потому что почти всегда после слишком крепких возлияний спал на животе, подтянул одеяло к подбородку, и очень хорошо представил себе, что произойдет дальше. Ждать пришлось недолго, особа, вторгшаяся в квартиру, прокричала уже из коридора:

– Удивляюсь, как у тебя хватило ума раздеться. Однажды я войду, и ты будешь спать в сапогах.

Стерх не хотел двигаться. Он не выспался, к тому же чувствовал, как в его крови еще гудел алкоголь. Поэтому он отвернулся, чтобы не видеть коридора. Но агрессора это не остановило, шаги раздались в самой комнате, и приближались, пока не оказались под самым его ухом. Делать было нечего, Стерх разлепил глаза. Над ним стояла Вика.

Вообще-то она была среднего роста, щупленькая, и хотя ее возраст приближался к тридцати, все еще со спины походила на девочку, которая не торопилась избавиться от подростковой угловатости и резкости движений. К сожалению, не только движений. В ней осталась, должно быть, с юности, резкость суждений, суровость взгляда и сила воли, которая происходила не только от цельного характера, но и от сумасшедшего убеждения в своей правоте. Если бы Стерх не помнил об этой особенности своей сотрудницы, и не был постоянно настороже в их отношениях, она уже давно захомутала бы его, да так, что неясно было бы кто начальник, а кто подчиненный.

Ее почти всегда очень коротко постриженные волосы меняли свой цвет не реже, чем раз в квартал. Иногда это случалось даже чаще, и почти всегда настолько, что Стерх никогда, ну ни разу в жизни, не сумел угадать следующую палитру. Она побывала платиновой блондинкой, красновато-русой, ярко-рыжей и однажды даже неописуемой светло-русой с розовыми прядями. Прошедшее лето Вика имела цвет темно-ореховый, и это было почти пристойно, не выбивалось из общего ряда, по крайней мере, ее можно было без опасений отпускать для наружного наблюдения.

– Однажды я увижу тебя совсем лысой, – сказал он, стараясь не облизывать пересохшие губы.

– Что? – спросила Виктория, но он знал, что она прекрасно его поняла. На всякий случай, она одернула юбку.

Обычно она носила голубые джинсы, или очень строгие, почти по-девчоночьи скроенные платья, что подходила под ее размашистую, не совсем совместимую с ее габаритами широкую походку. Но сегодня она была в темной, почти деловой юбке и широком пиджаке. Кажется, это у нее называлось видом «настоящей секретарши». Такой вид пугал его – это значило, что предстоит еще один раунд борьбы за свое начальственное положение.

К тому же, она нацепила на нос не свои обычные, круглые, как у Леннона, очки, а довольно дорогой инструмент в фигуристой и не очень практичной оправе. Стекла у него были дымчатые, что придавало ее глазам странный блеск, словно вампирше, вышедшей на охоту. При всем при том, Стерх отлично понимал, что есть огромное количество мужиков, которым женщина с такими манерами и поведением должны нравиться больше всего. Вот только он сам страдал от этого, и частенько не мог справиться с вспышками раздражения, которые иногда одолевали его при виде Вики. На всякий случай, он списывал их на счет ее напористости.

На миг она стащила очки с носа, чтобы он мог полюбоваться холодным, требовательным выражением ее глаз. Решив, что демонстрация силы завершена, она снова спряталась за ними, как за забралом.

– Ну, ладно, дражайший шеф, пора вставать, – высказалась она. – Не забывай, нам назначено у Прорвичей на десять.

Стерх поморщился, закатил глаза, изображая муку и злость одновременно, но понимал, что это ни к чему не приведет. Слишком по-деловому она была сегодня приодета.

– Вылезешь из своей кроватки сам, или мне вытаскивать тебя за ноги? – спросила она, покусывая нижнюю губу.

– К черту, – подал голос Стерх, добавил громче: – К черту!

Через полминуты он все-таки собрался с силами и стал подниматься. Приняв вертикальное положение, осознал, насколько у него кружится голова. Дотащился до кресла, стоящего под торшером, сел в него, и посмотрел на Вику. Она не спешила выходить, скептически оглядывала его длинные, худые, волосатые ноги.

– И учти, опохмеляться не дам.

После этой убийственной фразы она все-таки ушла на кухню, и уже оттуда выдала следующий номер своей программы:

– Нет, в самом-то деле, на кой мне все это нужно?! Слиняю, как только найду подходящее место…

– Ты обещаешь мне это уже года три, – отозвался Стерх.

Она тут же вернулась и поставила перед ним на журнальный столик стакан холодной воды, в котором шипела таблетка импортного аспирина. Посмотрев на нее, он закончил свой монолог:

– Может, мне принять участие в этих поисках? Может, уже сегодня подвернется…

С неподвижным лицом, как у индейца во время пытки, она пошла в соседнюю комнату, и Стерх услышал, как она убирает бутылку, потом протирает стол, хлопает какими-то папками. Выдвинулись и задвинулись какие-то ящики, потом она принялась шуровать у сушилки. Стерх знал, что его сопротивление сломлено, никаких протестов придумать он больше не мог. Поэтому, выпив зелье, поднялся и потащился в душ.

Закрыв на всякий случай полиэтиленовую занавеску, пустил воду, и с внезапным острым наслаждением стал натираться намыленной мочалкой. Когда пришла пора пускать холодную воду, внезапно дверь приоткрылась, и Вика, стоя в коридоре, совершенно спокойно спросила:

– Как вчера было… на Витуновском парти?

Протестовать и против этого вторжения было бесполезно, по крайней мере, сегодня утром. Поэтому, вздохнув, Стерх ответил:

– Отлично.

– Поляка с дочкой видел?

– Да.

– Они поженятся?

– Официального обручения не было.

– А девушка… Нюра. Скандал пыталась устроить?

– Ее хватило только на то, чтобы свалиться разок без чувств.

– Тогда чего же Прорвич ждет от всей этой истории?

– Сущей мелочи – убийства.