Эликсир для мертвеца - Кэролайн Роу Страница 6

Арнау взялся за конец ковриги, чтобы оторвать кусок, потом положил ее на место. Еда уже не казалась ему соблазнительной, как ядовитые змеи не кажутся дружелюбными, а ядовитые грибы аппетитными.

Кусочек мякиша был вынут, а потом старательно вставлен назад. Разумеется, никто не думал, что он не заметит этой неуклюжей уловки. Неужели враг — кто бы он ни был — не мог дождаться его казни? Поскольку исход суда был, в сущности, предопределен, его смерть раньше времени вызвала бы только неприятные вопросы. Или, может, исход не предопределен? Впервые за два дня в душе его шевельнулась слабая надежда. Арнау отогнал эту мысль и вновь обратился к хлебу. Вынул оторванный кусочек и внимательно осмотрел его в золотистом луче света. Ни запаха, ни изменения цвета, ни подозрительной сырости, ни порошка. Обернув хлеб льняной салфеткой, он поднес к свету и его.

Больше не было сделано никаких попыток спрятать светлый серо-коричневый квадратный пакетик внутри. Арнау медленно, осторожно вынул плотно сложенный кусочек пергамента, развернул его и обнаружил не какое-то причудливое орудие смерти, а послание, написанное аккуратным, знакомым почерком той женщины, которую обучали монахини. «Сегодня вечером я обниму тебя. Не отчаивайся. X.».

Арнау задумался над посланием. Это была более приятная тема, чем неминуемая смерть. Погруженный в раздумье, он съел все сардины и половину цыпленка, сам не замечая того. Может, Хуана имела в виду, что будет всю ночь молиться и мечтать, что снова сможет обнять его? Нет. Одним из многих привлекательных качеств Хуаны было то, что она всегда говорила то, что думала. Значит, по какой-то причине она была уверена, что вечером они снова будут вместе. Уже успела повидаться с управляющим провинцией Руссильон? Это представлялось невозможным. Но теперь Арнау уверился, что тюремщик был прав. Хуана в городе.

Арнау налил себе чашу вина и стал терпеливо ждать возвращения девочки. Потягивал вино так, словно оно было последним на земле, и к тому времени, когда она вернулась, не выпил и половины чаши. У него не было желания одурманивать разум.

— Можешь принести перо и чернила? — спросил он девочку.

— Да, сеньор, — ответила та. — Обычно те, кто умеет писать, просят перо и чернила. Только я принесу вам что-нибудь, на чем можно писать, если сможете за это заплатить, иначе это сочтут странным.

— Конечно, неси все, — сказал Арнау. На губах его появилась улыбка. — Нам ни к чему, чтобы это считали странным.

— И еще вина. Тюремщики сочтут, что вы будете много пить, так как знаете, что должно произойти завтра.

— А священник?

— Священник вам не понадобится, — уверенно прошептала девочка. — Видите ли, это должно произойти только после суда. Но вот что еще — вам нужно попросить удобную камеру. Это стоит дорого, но она сказала, что денег у вас хватит. Это очень важно. Вы должны перейти в нее.

— Ты устроишь и это?

— Нет, сеньор. Устроят они. Я скажу им после того, как принесу вам пергамент и еще вина. Не хотите есть свой обед? — неожиданно спросила девочка, указав на ягнятину и недоеденного цыпленка.

— Я сыт, — ответил Арнау. — Остальное твое.

— Я разделю еду с Пепом. Ему никто ничего не приносит. Он очень голоден.

— И вино тоже.

— Здесь есть трое несчастных, которых утром должны повесить, — сказала девочка. — Я отдам вино им.

Несколько часов спустя Арнау Марса лежал на настоящей кровати в достаточно большой, чтобы она могла поместиться там, комнате. Рядом на столике стояла чаша с вином — «Они будут ожидать этого», — а напротив него стояла девочка.

— Почему эта комната? — негромко спросил Арнау.

— Видите эту стену? — сказала она, указав на ту, что была сбоку от нее.

— Да, — ответил он. — Конечно, вижу. Это стена. Оштукатуренная каменная стена.

— Это стена примыкающей к тюрьме лавки.

— Это стена лавки? — спросил Арнау, указывая.

Девочка кивнула.

— У тюрьмы нет своих стен? — спросил Арнау.

— С этой стороны нет. И это не камень, просто обмазанное глиной дерево.

— Единственная преграда между королевской тюрьмой и обычной лавкой — стена из дерева и глины? Не могу поверить.

Девочка кивнула снова.

— Об этом все знают.

— Если знают, то почему никто не бежит?

— Бежали бы, — ответила она, — но это дорого стоит. Хозяйка лавки требует золота за то, чтобы позволять людям проламывать стену — беспокоится, что ее прогонят, если таким образом будут бежать многие, — а потом деньги, которые нужно дать моему начальнику.

— Так что, Гарсия знает?

— Нет, — ответила девочка. — Только много дерет за возможность спать в этой комнате. Обычно она принадлежит ему. Когда ее занимает кто-то другой, он спит по другую сторону здания, откуда ему ничего не слышно. Ну, вот, — сказала она, склонив набок голову и прислушиваясь. — Слышите их, сеньор? Они в лавке.

И бесконечные, как ему казалось, часы Арнау лежал на кровати, прислушиваясь к негромкому стуку молотка по стамеске, врезающейся в стену, отделяющую его отчаяние от надежды, а девочка слушала у двери. Его спасатели почему-то принялись за работу, когда люди еще заполняли улицы, а тюремщики бродили взад-вперед по коридорам, болтали, смеялись, пили вино. Раз, когда шаги слишком приблизились, девочка бесшумно скользнула к стене и резко постучала. Работа за стеной прекратилась. Надзиратель заглянул внутрь.

— Что ты делаешь здесь? — спросил он девочку.

— Заключенному хочется с кем-то поговорить, — ответила та.

— Мог бы сделать выбор получше, — пробормотал надзиратель и ушел.

Девочка постучала по стене. Работа за ней возобновилась.

Арнау дремал, когда кусок штукатурки упал на пол. Он, вздрогнув, сел и увидел в стене начало отверстия. Придвинул к нему стул и сел на него. После нескольких падений засохшей глины, штукатурки и камешков, отверстие стало достаточно большим для его широких плеч и крепкого тела. Он достал свой кожаный кошелек, заглянул внутрь, достал несколько монет, а кошелек с остальными отдал девочке.

— Спрячь это как следует и трать, когда потребуется, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь. Спасибо.

— Еще нет, сеньор, — прошептала девочка. — Полезайте. Это самая опасная часть.

При свете мерцающей в фонаре свечи Арнау увидел своего слугу Хорди, а позади него свою жену Хуану.

— Быстрее, — негромко сказала она. — Нам нужно уходить.

Он крепко обнял ее, беременную.

— Я велел тебе оставаться в замке, — сказал он, не разжимая объятий.

— Если б осталась, ты бы завтра встретился с палачом, — ответила она. — Время для этого еще будет, — добавила она. — Тебя не должны обнаружить здесь.

— Быстрее, сеньор, — пробормотал Хорди. — Мы подкупили многих. Если хотя бы один проболтается, мы пропали.