Труп в холодильнике - Наталья Александрова Страница 6

Она вихрем пролетела через зимний сад, ворвалась в зал ипочти сразу увидела метрдотеля.

Он стоял на прежнем месте, возле стены, но на этот раз неоглядывал зал, как капитан корабля оглядывает палубу. На этот раз он о чем-товполголоса разговаривал с той самой кривоногой брюнеткой. И как-то противнохихикал.

Машинально отметив, что этой вездесущей брюнетки напразднике слишком много, Надежда отвернулась.

Теперь метрдотель не казался Надежде Николаевне Тем, КтоПринимает Решения, Тем, Кто Все Берет На Себя... в общем, он больше неказался ей Настоящим Мужчиной. И она даже сомневалась, стоит ли к нему обращаться...но, вспомнив его насмешливый взгляд и высокомерные слова, она поняла, чтопросто обязана доказать ему свою правоту, обязана доказать, что она неистеричная дамочка, подверженная галлюцинациям, и не алкоголичка, допившаяся добелой горячки. Поэтому она решительно подошла к метрдотелю и, не обращаяникакого внимания на кривоногую особу, проговорила вполголоса:

– Как хотите, а она снова появилась.

– Кто? – осведомился мужчина, оглядев Надеждунеприязненным взглядом. – Кто появился?

– Та девушка, о которой я вам говорила. Та девушка, которуюя видела в зимнем саду. Теперь я нашла ее в... в другом месте, но онапо-прежнему мертвая!

Последние слова Надежда Николаевна произнесла так тихо,чтобы их не услышал никто, кроме метрдотеля.

– Вы уверены? – Мужчина устало опустил веки. – Яже говорил вам...

– Я уверена! – повторила Надежда с нажимом. –Пойдемте со мной, и вы сами убедитесь...

Метрдотель все еще колебался, и тогда она добавила:

– Если вы не хотите – я вызову милицию... пускай они самиразбираются!..

– Только не это! – простонал мужчина. – Ладно,идемте, посмотрим... – Он взглянул на мисс Кривые Ноги, чуть заметно пожавплечами, словно хотел сказать – вы видите, я ничего не могу поделать!

Та громко фыркнула, но Надежде на это было ровным счетомнаплевать.

Она устремилась в прежнем направлении, через зимний сад. Напороге дамской комнаты на мгновение задержалась, бросила взгляд на своегоспутника и проговорила:

– Это здесь. У вас нет никаких предрассудков?

– Ну, раз уж вы так хотите мне что-то показать... – Ион решительно вошел вслед за ней в туалет.

– Это здесь! – повторила Надежда и шагнула к крайнейсправа кабинке, той самой, где, как она помнила, лежала покойница.

Кабинка была пуста. Ни трупа, ни каких-то доказательств егопребывания – ни красной туфельки, ни выпавшей из сумочки туши или пудреницы...

– Но она была здесь... – растерянно проговорилаНадежда, разглядывая кафельный пол, словно надеялась, что на нем внезапноматериализуется неуловимый труп. – Она была здесь...

Она боялась повернуться к метрдотелю, но даже спинойчувствовала его взгляд – презрительный, насмешливый, издевательский...

– Наверное, это в другой кабинке... – пробормоталаНадежда Николаевна и без всякой надежды на успех распахнула вторую, третью,четвертую кабинку...

Все они были пусты.

– Вам еще не надоело? – чрезвычайно сухо осведомилсяметрдотель. – Знаете, что я вам скажу? Эта шутка и с самого начала быладостаточно глупая, но повторять ее снова, еще и еще раз – это уже ни в какиеворота не лезет!

– Но она была, была! – в отчаянии воскликнулаНадежда. – Я даже взяла у нее из сумочки визитку...

– Визитку? – переспросил мужчина с вежливыминтересом. – Где же она?

– Вот, у меня в сумке... – Надежда Николаевнарасстегнула свою собственную сумку и принялась рыться в ней. Ей попались подруку расческа, ключи от квартиры, пачка бумажных носовых платков, сложеннаявчетверо записка с перечнем продуктов, которые она собиралась купить позавчерав магазине, использованные билеты в кино, календарик за прошлый год, невесть какпопавшая сюда фирменная упаковка сахара из кафе «Гурман», пудреница...

Она подумала, что в ее сумке в отличие от красной сумочкибеспокойной блондинки нет никакого порядка, в ней уйма лишних вещей, которыедавно нужно было выкинуть, и тут наконец нашла чертову визитку.

– Да вот же она, – проговорила Надежда, протягиваявизитку метрдотелю.

– Интересно. – Тот взял визитку двумя пальцами. –Сейчас мы наконец узнаем, как зовут вашу неуловимую покойницу...

Он взглянул на карточку и с непередаваемым сарказмом сообщил:

– Ее зовут Лев Борисович Марковский, и она – стоматолог...

– Ах, это не то... – Надежда Николаевна всплеснуларуками. – Это действительно визитка моего стоматолога... я хотеласходить к нему на следующей неделе...

– Вот и идите, – посоветовал ей метрдотель, возвращаяей карточку. – Сходите к стоматологу, к терапевту... а лучше всего кпсихиатру! И больше не действуйте мне на нервы!

– Но она была... – пролепетала Надежда, тупо глядя всвою раскрытую сумку.

– Все, хватит! – Лицо метрдотеля перекосилось. –Мне это уже надоело! Хорошенького понемножку!

В это время дверь туалета распахнулась, туда заглянуламолодая девица в коротком черном платье. Девица была сильно навеселе. Увидевмужчину, она решила, что ошиблась дверью, попятилась, взглянула на буквы надвери и снова шагнула внутрь:

– Эй, лапусик, ты, часом, ничего не перепутал?

– Да вот, сделал операцию по перемене пола, а все никак непривыкну, – ответил метрдотель с обворожительной улыбкой и удалился.

Девица проводила его заинтересованным взглядом, вошла втуалет, покачиваясь, и только тут заметила Надежду Николаевну.

– Я вам, кажется, помешала? – проговорила онанасмешливо. – У вас здесь было свидание?

– Ничего страшного, – ответила Надежда сулыбкой. – Это был деловой разговор.

Она вышла прочь, изо всех сил сохраняя на лице улыбку, иснова пошла в сторону зала. Когда ехидная девица скрылась из виду, улыбка налице Надежды сменилась напряженным выражением.

«Что же происходит, – думала Надежда Николаевна. –Ведь я ее действительно видела... Неужели я схожу с ума? Или мне что-топодмешали в бокал?»

За этими неприятными мыслями она не замечала, куда идет, иочнулась, только когда оказалась в шумной и жаркой ресторанной кухне.

Перед ней, как матросы на корабле, суетились повара иповарята. Кто месил тесто, кто шинковал овощи, кто разделывал мясо, ктоколдовал над соусом. Посредине кухни величественно и невозмутимо возвышалсяшеф-повар, мрачный брюнет с пышными кавказскими усами, в белоснежной поварскойкуртке и высоченном крахмальном колпаке. К нему время от времени подбегалкто-нибудь из подчиненных и подобострастно обращался: