Кошки-мышки - Иэн Рэнкин Страница 6

— Значит, вы не видели, как он укололся?

— О, господи, нет, конечно. Я этого терпеть не могла.

Она пронзительно посмотрела на него, прищурившись:

— Я не наркоманка, понятно? Иногда курю травку, но никогда…

— Больше вам ничего не показалось странным в Ронни?

— Это вы о чем?

— Ну, в его состоянии.

— Вы имеете в виду синяки?

— Да.

— Он часто приходил в таком виде. Но никогда ничего не рассказывал.

— Дрался, наверное. Он был вспыльчивый человек?

— Со мной — нет.

Ребус засунул руки в карманы. С воды дул холодный ветер, и он удивился, что девушка как будто не мерзнет. Впрочем, через ее футболку заметнее проступили острые соски.

— Дать вам мой пиджак? — спросил он.

— Только если в нем ваш бумажник, — быстро парировала она, улыбнувшись.

Он тоже улыбнулся и предложил сигарету. Она не отказалась. Сам Ребус от курева воздержался. Он уже почти выкурил свою суточную норму, а вечер еще не начинался.

— Вы знаете, у кого Ронни покупал порошок? — спросил он как бы между прочим, прикрывая ее полой пиджака от ветра. Почти спрятавшись у него на груди, прикуривая от дрожащей в руке зажигалки, она помотала головой. Ветер на минутку утих, и она наконец поймала пламя.

— Я никогда точно не знала, — ответила она. — Об этом он тоже не говорил.

— А о чем говорил?

Она подумала и снова улыбнулась.

— Вообще-то он был не из разговорчивых. Мне это как раз нравилось. Знаете, из-за этого всегда казалось, что у него за душой больше, чем он показывает.

— То есть?

Она пожала плечами.

— Могло быть что угодно, могло ничего не быть.

Работенка оказалась сложнее, чем Ребус думал, и к тому же он уже начинал замерзать. Надо решительнее двигаться к цели.

— Значит, вы нашли его в спальне?

— Да.

— И в доме тогда больше никого не было?

— Никого. До этого кое-кто заходил, но потом ушли. Один из них поднимался к Ронни в комнату, но я его не знаю. И еще был Чарли.

— Вы упоминали о нем по телефону.

— Да. Когда я обнаружила Ронни, я пошла его искать. Он всегда околачивался где-то поблизости. В одном из этих брошенных домов или в городе, выклянчивал деньги. До того странный парень…

— В каком смысле?

— Вы видели стену в гостиной?

— Вы имеете в виду звезду?

— Да. Это Чарли нарисовал.

— Он что, интересуется оккультизмом?

— Да, он на мистике просто помешан.

— А Ронни?

— Ронни? Нет, вы что. Он даже ужастики никогда не мог смотреть. Боялся страшно.

— Но у него же комната битком набита романами ужасов.

— Это Чарли ему подсовывал. Но от них Ронни только снились кошмары. И в результате он еще больше кололся.

— А где он брал на это деньги?

Ребус увидел, как из тумана выскользнул маленький катер. С борта что-то упало в воду, но он не разглядел, что именно.

— Он меня бухгалтером не нанимал.

— А кого нанимал?

Катер развернулся и пошел на запад, в сторону Куинсферри.

— Никто не хочет знать, откуда берутся деньги. Иначе попадешь в сообщники.

— Необязательно.

Ребус передернул плечами.

— Во всяком случае, я знать не хотела. Он пытался как-то мне рассказать, но я зажала уши руками.

— Он никогда не работал?

— Не знаю. Говорил, что хочет стать фотографом. Мечтал об этом с тех пор, как кончил школу. Эту штуку он не отдал бы в ломбард даже чтобы получить деньги на дурь.

Ребус не понял.

— Какую штуку?

— Фотоаппарат. Он копил на него по пенни, наскреб с пособия по безработице.

Значит, все-таки было пособие. Но аппарата Ребус в комнате не видел. Не только убийство, еще и ограбление.

— Мне нужно взять у вас официальные показания, Трейси.

— Это еще зачем?

— Если у меня будет протокол вашего допроса, мы можем попытаться что-то выяснить о смерти Ронни. Вы мне поможете?

Она долго молчала, потом наконец кивнула. Катер скрылся из вида. На воде позади него ничего не плавало. Ребус мягко положил руку на плечо Трейси.

— Спасибо, — сказал он. — Моя машина там.

* * *

Записав показания Трейси, Ребус настоял на том, что отвезет ее домой. Они договорились, что она выйдет за несколько кварталов, хотя он и знал теперь ее адрес.

— Не могу обещать, что проживу там еще десять лет, — предупредила она.

Это его не беспокоило: он оставил ей свой рабочий и домашний телефоны и не сомневался, что она позвонит еще.

— Последний вопрос, — сказал он, когда она уже закрывала дверь машины.

Она наклонилась к окну.

— Вы сказали, что Ронни кричал «они придут». Как вы думаете, кого он все-таки имел в виду?

Она пожала плечами — и вздрогнула, вспомнив эту сцену.

— Вы знаете, инспектор, он ведь был не в себе. Может быть, ему мерещились пауки или змеи…

Трейси захлопнула дверь. «Да, — подумал Ребус, — может быть. Если он не имел в виду тех змей, что продали ему порошок».

Когда он вернулся в участок на Грейт-Лондон-роуд, ему передали, что главный суперинтендант Уотсон желает его видеть.

Ребус набрал номер начальника, и секретарша прощебетала, что его ждут.

С тех пор как Уотсона перевели с самого севера сюда, в Эдинбург, Ребус встречался с ним уже несколько раз. Шеф производил впечатление человека рассудительного, хотя, возможно, несколько простоватого. В участке постоянно шутили по поводу его абердинского происхождения и прозвали — за «крестьянские» манеры — Фермером Уотсоном.

— Входите, Джон, входите.

Привстав из-за длиннющего стола, суперинтендант жестом предложил Ребусу садиться. Тот обратил внимание, что на столе у шефа царит идеальный порядок. Бумаги аккуратно уложены в два лотка, под рукой — только новая блестящая папка и пара остро отточенных карандашей. Рядом с папкой — фотография двух мальчишек.

— Мои, — объяснил Уотсон. — Сейчас они немного постарше, но все такие же сорванцы.

Уотсон был крупный человек, про каких говорят «грудь колесом». Красноватое лицо, редеющие волосы, седые виски. В самом деле, Ребус легко мог представить себе его топающим по заросшему вереском торфянику с овчаркой колли, в высоких резиновых сапогах и в шляпе, какую носят ловцы форели. Только что ему вдруг понадобилось от Ребуса? Хочет сделать его своей овчаркой?