Встретимся в раю - Хейне Баккейд Страница 6

– Вы шутите?

– Нет, – Йоаким как будто задерживает дыхание, преувеличенно улыбается, сжимая и отпуская руль. Кажется, ему постоянно некомфортно, или это так только в моем присутствии. – Место называется Верденсэнде, – продолжает он напряженно. – Клянусь вам.

– Странное название, – говорю я, поворачиваюсь и смотрю вперед.

– Да, наверное, так. – Йоаким тяжело выдыхает, снимает одну руку с руля и переключает скорость, осторожно выезжая с парковки.

– Кстати, а чем вы занимаетесь? – спрашиваю я, когда мы проезжаем мимо поля для гольфа справа от дороги. Трава на лужайках зеленая, деревья покрыты листвой. Кажется, словно лето пришло в эту часть страны уже давно.

– Я? – Он посылает мне короткий взгляд, прежде чем ответить. – Сейчас я в основном помогаю Милле строить карьеру. Интервью, пресс-туры, чтения, поездки, письма от фанатов со всего мира и целая куча другой дерьмовой работы. Раньше я управлял турфирмой в Стокгольме. Пакетные туры в Азию и Южную Африку. В таком туре я и познакомился с Миллой пять лет назад.

– Любовь с первого взгляда?

– Именно. Милла – лучшее, что случалось со мной. – Он с силой кивает самому себе, словно чтобы подчеркнуть только что сказанное.

– Расскажите о моем предшественнике, Роберте Риверхольте, – прошу я, пока Йоаким тормозит и включает поворотник. Он напоминает мне бабушку в слишком большой для нее машине, где приходится крепко держаться изо всех сил во время езды.

– Милла очень тяжело восприняла смерть Роберта, – начал Йоаким. – Машина делает рывок вперед, как только он нажимает на газ. – С тех пор она не писала и не делала вообще ничего, и именно мне пришлось позаботиться о том, чтобы удержать все на плаву. Он тяжело вздыхает. – И вот вы здесь. И мы снова готовы.

Дача оказалась гигантским швейцарским коттеджем, со всех сторон окруженным просторным садом с высокими деревьями. Сквозь листву виднелось море и отполированные им скалы.

– Идем, – говорит Йоаким, когда я останавливаюсь у каменной лестницы, ведущей к главному входу. – Посмотрим, найдем ли мы Миллу.

Пол выложен каменной плиткой, а стены обшиты деревянными панелями. Зайдя внутрь, я вижу несколько больших комнат, наполненных светом из швейцарских окон. Мебель или новая и белая, или старая и необработанная. Каждая комната являет собой идеальный образец стиля рустик ^[8], который возможно создать только за большие деньги и с помощью дизайнера интерьера.

Я следую за Йоакимом через гостиную с обеденным столом, камином и стеклянными дверями прямо в кухню, из которой есть отдельный выход наружу с задней стороны виллы. Йоаким кладет пакеты с покупками на столешницу и, вынимая из них бутылки с вином, ставит их одну к другой.

– Вот ты где, – раздается мягкий голос за моей спиной. Я поворачиваюсь к двери, ведущей на улицу, и вижу женщину моего возраста, стройную, красивую, со свежеокрашенными в разные оттенки блонда волосами. Что-то есть в ее глазах, во взгляде, не сочетающееся с остальной внешностью. Она смотрит на меня, но при этом словно не видит.

– Я тут. – Йоаким подходит к ней и берет за руку. – Это Торкильд Аске. – Он осторожно ведет ее ко мне.

– Здравствуйте, Торкильд. – Она поворачивается к бутылкам с белым вином, берет одну и читает этикетку. – Все ждут книгу, – начинает она, изучая бутылку, – но я уже очень долго в таком плохом состоянии, что не могу найти силы закончить хотя бы что-то.

– Я понимаю, о чем вы.

– Правда? – Милла с любопытством смотрит на меня.

Я киваю.

– Иногда случаются вещи, из-за которых время замедляется или вовсе останавливается, и оказывается сложно понять, что нужно сделать, чтобы заставить часы тикать снова.

Она слабо качает головой, продолжая смотреть на меня.

– И что же делать?

Я пожимаю плечами.

– Найти способ пережить время ожидания. – Я замечаю, как вкус желатина расползается по языку от одной только мысли о таблетках, которые я когда-то принимал. Я мог бы добавить, что мало что лучше, чем фармацевтика, подходит для того, чтобы сделать ожидание сносным, но эти маленькие зрачки, эти чуть замедленные движения мышц и ее тон говорят мне о том, что она уже весьма хорошо об этом осведомлена.

– Я так понимаю, вы были больны, – Милла отставляет от себя бутылку и опирается на кухонный островок. – Из-за погибшей женщины?

– Да.

– Может быть, они думают, что с вами будет по-другому. Two wrongs will make a right ^[9]? Как вы думаете?

Я собираюсь что-то сказать, но Милла Линд уже отвернулась. Указав на одну из бутылок вина, она говорит Йоакиму:

– Эту можешь сдать обратно. Она не годится.

Она снова поворачивается ко мне, берет за руку и ведет через стеклянную дверь на просторную террасу.

– Все эти люди, кружащие около меня в ожидании книги, жаждущие узнать, что же случится в конце с персонажем, которого я выдумала… А тем временем Роберт лежит на кладбище, не более чем в полуметре от убившей его женщины. Никто этого не понимает, – говорит она и отпускает мою руку. – Но я дам им то, чего они так ждут, – продолжает она. – Закончу работу, допишу эту книгу. А потом, после этого… – Она останавливается на секунду, а ее взгляд устремляется мимо высоких деревьев к неспокойной поверхности воды, – …с меня хватит.

Милла идет к пристройке, которая тянется стеной к стене с главным зданием. Ее глаза раскрываются шире. Словно эта небольшая прогулка окончательно ее разбудила.

– Пойдемте, – говорит она. – Я расскажу вам о том, над чем мы с Робертом работали.