Ждать ли добрых вестей? - Кейт Аткинсон Страница 6

— Твоя жизнь скоро изменится, — сказала Сандра мамуле. И не обманула.

По сей день Реджи иногда мерещится приторный запах гардений.

Доктор Траппер была англичанка, но выучилась на врача в Эдинбурге и на юг так и не вернулась. У нее был терапевтический кабинет в Либертоне, прием с половины девятого утра, так что «первую смену» с деткой сидел мистер Траппер. Реджи принимала детку в десять, сидела с ним до возвращения доктора Траппер в два (обычно, впрочем, ближе к трем. «На полставки, а как будто на полную», — вздыхала доктор Траппер), а потом до пяти — это лучше всего, потому что доктор Траппер дома.

У Трапперов был сорокадюймовый телевизор высокой четкости, и Реджи с деткой смотрели DVD с «Баламори», [15]— правда, детка неизменно засыпал на диване, стоило зазвучать основной теме, утыкался в Реджи, точно обезьянка. Реджи удивлялась, что доктор Траппер разрешает ребенку телевизор, но та сказала:

— Да господи, почему нет? Время от времени, в чем беда?

Когда рядом спит детка — это лучше просто не придумать; ну, еще хорошо, когда котенок или щенок. Однажды у Реджи был щенок, но брат выкинул его в окно. «По-моему, он не нарочно», — сказала мамуля, но такое ведь не сделаешь нечаянно, и мамуля это понимала. И Реджи понимала, что мамуля понимает. Мамуля говаривала: «Билли, конечно, горе-злосчастье, но он наше злосчастье. Кровь не водица». Да уж, и к тому же кровь липкая. В жизни Реджи был только один день хуже того, когда в окно вылетел щенок. Когда ей сказали про мамулю — этот день был хуже. Знамо дело.

Доктор и мистер Траппер жили в очень славном районе Эдинбурга, поблизости от Блэкфордского холма и во всех смыслах очень далеко от обувной коробки на третьем этаже в Торги, где жила Реджи — одна, поскольку мамули больше нет. На двух автобусах с пересадкой ехать, но Реджи-то что? Она всегда садилась на втором этаже, заглядывала в чужие дома и представляла себе, каково там живется. К тому же теперь можно высматривать в окно первую рождественскую елку — тоже плюс. (Доктор Траппер всегда говорила, что простые радости — лучшие радости, и она права.) Домашние задания опять же успеваешь. В школу Реджи больше не ходила, но училась по программе. Английская литература, древнегреческий, история Древнего мира, латынь. Что угодно, только мертвое. Иногда она воображала, как мамуля изъясняется на латыни (Salve, Regina), [16]— мало похоже на правду, мягко говоря.

Поскольку компьютера у Реджи не было, приходилось, знамо дело, часами сидеть в публичной библиотеке и в интернет-кафе, но это ничего — в интернет-кафе никто не ржет: «Реджина — рифма „вагина“», как в этой уродской шикарной школе. У мисс Макдональд был «хьюлетт-паккард» (пока не издох) — древний динозавр, она пускала к нему Реджи. Динозавра купили на заре цивилизации — «Виндоуз-98» и модемное подключение к «АОЛ», — и каждый выход в интернет жестоко испытывал терпение.

У Реджи одно время был «макбук», с которым на прошлое Рождество заявился Билли. Чтобы Билли пошел в магазин и что-нибудь купил? Да ни под каким видом — Билли чуждо понятие покупки. Реджи заставила братца встретить с ней Рождество («наше первое Рождество без мамули»). Запекла индейку, все такое, даже пудинг полила бренди и подожгла, но Билли досидел только до речи королевы, а потом ему приспичило «пойти и кой-чего сделать», и Реджи спросила: «Что? Что тебе делать на Рождество?» — а он пожал плечами: «Ну так, всякое разное». Остаток дня Реджи провела с семейством мистера Хуссейна — Рождество у них вышло поразительно викторианское. Спустя месяц Билли заявился в квартиру, когда Реджи не было, и забрал «макбук»: концепцию подарка он тоже явно не постигал.

И скажем правду, библиотеки и интернет-кафе лучше, чем пустая квартира. «Ах, там, где чисто, светло», — говорила мисс Макдональд. Это у Хемингуэя рассказ такой, [17]мисс Макдональд велела Реджи прочитать (все уши прожужжала — мол, «полнится смыслами»), хотя на экзамене второго уровня за среднюю школу Хемингуэя не будет, и, может, разумнее почитать то, что будет на экзамене? «Миззззз Макдональд», — подчеркивала она, прямо как обозленная оса (что неплохо описывает ее характер).

Мисс Макдональд очень настаивала на «чтении по теме» («Ты хочешь учиться или нет?»). Собственно, по теме ей, видимо, нравилось больше, чем по сути. Чтение по теме мисс Макдональд представляла себе так: садишься в самолет и смотришь, далеко ли он тебя завезет. Жизнь слишком коротка, возмущалась Реджи, — пожалуй, не стоило говорить это умирающей. Обязательным чтением Реджи выбрала «Большие надежды» и «Миссис Дэллоуэй», считала, что ей с головой хватило чтения по теме Диккенса и Вирджинии Вулф (то есть целиком их oeuvre, [18]как упорно называла это мисс Макдональд), включая письма, дневники и биографии, — не хватало еще сбиться с пути и забрести в переулок, где окопались рассказы Хемингуэя. Сопротивление, однако, было бесполезно.

Мисс Макдональд одолжила ей чуть ли не все романы Диккенса, а остаток Реджи скупила в благотворительных лавках. Диккенса Реджи полюбила: в его книгах кишмя кишели отважные брошенные сиротки, которые пытались пробиться в жизни. Этот сюжет Реджи знала лучше многих. Еще она читала «Двенадцатую ночь» — Реджи и Виола, осиротевшие в шторм. [19]

Раньше мисс Макдональд преподавала классическую литературу — собственно, у Реджи в классе и преподавала, в уродской шикарной школе, — а теперь пыталась подготовить Реджи к экзаменам второго уровня. По английской литературе мисс Макдональд готовила Реджи на том основании, что якобы прочла все книги, какие только были написаны в этом мире. Не поспоришь: доказательством тому — ее преступно неряшливый дом. Завален книгами по самую крышу — мисс Макдональд могла бы устроить районную библиотеку (или роскошный пожар). Помимо прочего, у нее было полное собрание «Классики Лёба» [20]— сотни томов, красные на латыни, зеленые на греческом, — и книжный шкаф от них едва не лопался. Оды и эподы, эклоги и эпиграммы. Всё-всё-всё.