Петербургская баллада - Дмитрий Леонтьев Страница 6

На автостоянке он открыл перед ней дверцу «Альфа Ромео», сам сел за руль, завел мотор и тронулся с места, на пару минут разминувшись со спешащим к ресторану милицейским «уазиком».

Они ехали молча, и это молчание еще больше усиливало возникшее у Руслана чувство нереальности происходящего.

«Фантасмагория какая-то, — тоскливо думал он, — наваждение. Пир во время чумы… Подарочек ко дню рождения…»

Он припарковал машину возле ресторана «Три ключа». Не самый лучший в городе, но вполне приличный кабак, с «вип-кабинами», вымуштрованной охраной и надежным директором, который сам и выскочил встречать их лично, заметив машину из окна кабинета.

— Руслан, — распахнул он объятия так, словно Зотов собирался с ним обниматься, — а я уж начал обижаться, что ты все не едешь…

— Отдельный кабинет, — прервал его излияния Зотов, — кофе, коньяк, вино, и никого не впускать. Если что-то понадобится, позову сам.

— Один момент. — Он было бросился отдавать распоряжения, но девушка остановила его:

— Где у вас дамская комната? И не могли бы вы достать фен? Дождь испортил мне прическу…

Ну что тут было сказать? Руслан прошел в подготовленный метрдотелем кабинет, вытряхнул из пузатой бутылки полный фужер коньяку и жахнул, как простую водку, не манерничая и не закусывая, тут же налил себе второй и, закурив, приготовился ждать.

Она вошла минут через пятнадцать. Все такая же невозможно красивая, изящная, словно воплотившаяся в жизнь мечта…

Таня покосилась на стоящую на столе бутылку:

— «Наполеон Курвуазье»? Откуда он в этой глуши?

Руслан наконец разозлился.

— Мы его здесь лаптями хлебаем, — сквозь зубы сообщил он. — Куда нам, сиволапым, уяснить разницу между «ангельским марьяжем» Эммануэля Курвуазье и бражкой тети Дуси из Нижнесобачинска? Да и сколько той разницы? «Наполеон Курвуазье» делают из винограда сортов Петит Шампань и Гран Шампань, выдерживают по двадцать пять лет в бочках из лимузинского дуба в подвалах, выложенных шаранским камнем, а свою бражку тетя Дуся гонит на дрожжах, выдерживая ее пару недель в алюминиевом бидоне, в своей баньке из гнилой сосны.

— Упс! — удивленно вскинула она брови. — Откуда такие познания?

— Амбиции, — пояснил Руслан, — я, видишь ли, не могу позволить себе роскошь быть как все, потому и интересуюсь качеством того, что мне нравится. Я должен знать, что пью, на чем езжу и что курю. Пока я хозяин своих привычек, я буду сам выбирать для них сорта и марки.

— Дорогие у тебя привычки. Чем ты занимаешься?

— Сижу, пью коньяк, курю и жду объяснений.

— Я не об этом…

— Насколько я догадываюсь, обо всем остальном ты уже навела справки. Или ты считаешь, что я должен психовать, топать ногами и орать: «Как ты здесь оказалась и зачем ты убила моего друга?!»

— А кто сказал, что я его убила?

— А кто сказал, что меня это интересует? — в тон ответил Руслан.

— Не поняла, — в свою очередь удивилась она, — ты хочешь сказать, что без вопросов «прикроешь» меня, без расспросов проводишь завтра утром на поезд, посадишь в вагон, расставаясь еще лет на десять — пятнадцать, и… все?!

— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — Если тебе нужна именно такая форма общения. А если нет — сама расскажешь.

Она откинулась на стуле, с интересом рассматривая его лицо.

— Что ж… я рада, что мы встретились вновь, Руслан…

— Я тоже рад, — безэмоционально откликнулся он.

— Признаться, я приехала к тебе по делу, — продолжала она, — точнее, с поручением. Тот, кто меня послал, решил, что будет правильнее, если сообщение отвезет человек, которому ты доверяешь.

— А кто сказал, что я тебе доверяю?

Она даже опешила:

— Но… Ты же сам только что сказал, что если надо, то поможешь мне, ни о чем не спрашивая и ничего не требуя…

— Это разные вещи.

— Не понимаю, — призналась она, — ты стал совсем другим. Мне казалось, что я знаю тебя и что я…

— Небезразлична мне? — понимающе кивнул он. — Это правда. Я уже давно не пылкий, романтический пацан, поэтому могу подтвердить это совершенно спокойно. Ты нравилась мне в детстве и, может быть, нравишься до сих пор.

— Но почему тогда…

— Я же объясняю: это разные вещи. Во-первых, я вообще никому не верю. «Все вокруг — враги» — этот девиз дал мне все то, чем я сейчас владею, и до сих пор не подводил ни разу. Во-вторых, больше всего я не верю женщинам, ибо они самые умные и опасные из врагов, а в-третьих… Меньше всех надо верить той, которая нравится. Да и вообще… Почему я должен тебе верить? Ты вернулась из того прошлого, в котором не нашлось места для меня, не скрываешь наличия странной маски и после этого хочешь, чтобы я тебе поверил? Я действительно рад тебя видеть, Таня, но… Кто ты?

— Курьер, — сказала она, и ее голос стал сух и деловит, — курьер, которого прислали к тебе с деловым предложением… Парень, который сегодня пропал, — стукач.

— Невозможно, — твердо отрезал Руслан.

— Смысл вербовки заключается в том, чтобы поставить ловушку именно на самого надежного и информированного человека. Не знаю, на чем его взяли менты, но это именно так. У твоего дяди есть доказательства.

— Вот оно что, — протянул Руслан, — экая мозаика складывается… А ты как к нему попала?

— Как-нибудь расскажу, — пообещала она, — когда-нибудь, когда мы сможем вновь доверять друг другу и говорить как… старые друзья. Тогда и откроем друг другу прошлое. А пока что… К делу.

Она протянула лист бумаги, где знакомым почерком было написано: «Таня передаст все на словах. Верь ей. Север».

— Назаров жив? — спросил Руслан, сжигая записку на пламени свечи.

— Нет.

— Ты?

— С ума сошел? — искренне возмутилась она.

— Как и кто, конечно, не расскажешь?

Она отрицательно покачала головой.

— Ясно, — вздохнул Руслан, — тогда рассказывай, что ты там должна передать мне «на словах».

— Надо съездить на «гастроли», — сказала она. — Есть несколько интересных тем, но возникла нехватка надежных людей. У Севера последнее время дела идут неважно… Вернее, дела-то как раз идут, но именно поэтому потихоньку-помаленьку большинство его доверенных людей плавно переселились в «Кресты». Он недоверчив к новичкам — ты это знаешь. Пользуешься проверенными, испытанными связями, но ведь такие люди — редкость. Это полностью исключает возможность внедрения «засланного казачка», но при таком интенсивном ведении дел, как у него, очень сильно сокращает ряды избранных. Проще говоря: на сегодняшний день таких людей у него практически не осталось. Приходится использовать резервы. Ты ему нужен, Руслан. Ты и твои ребята.