Маска Димитриоса - Эрик Эмблер Страница 59

Последовал ответ:

— Oui. ^[33]

Мистер Питерс открыл заднюю дверцу и наклонился.

Потом сделал шаг назад и закрыл дверь. В левой его руке был сверток.

— Ждите, — сказал он и пошел туда, где стоял Латимер.

— Все в порядке? — спросил Латимер.

— Думаю, да. Вы не зажжете спичку?

Латимер так и поступил. Сверток был размером с большую книгу, примерно пять сантиметров толщиной, обернутый в голубую бумагу и перевязанный веревкой. Мистер Питерс разорвал с одного угла бумагу и обнажил плотную пачку тысячных банкнот.

Он выдохнул:

— Прекрасно!

— Не хотите посчитать?

— Это удовольствие, — совершенно серьезно сказал мистер Латимер, — я приберегу напоследок. Вот дома, в спокойной обстановке…

Он запихнул сверток в карман пальто, вышел на мостовую и поднял руку. «Рено» рванулся с места, развернулся по большому кругу и, поднимая брызги, уехал в обратном направлении. Мистер Питерс с улыбкой наблюдал за ним.

— Очень симпатичная женщина. Интересно, кто она. Но миллион франков лучше. Итак, мистер Латимер, сначала такси, а потом ваше любимое шампанское. Полагаю, вы его заработали.

Они нашли такси возле Порт де Сент-Клу. Мистер Питерс стал смаковать подробности своего успеха:

— С такими типами, как Димитриос, нужно проявлять упорство и бдительность. Мы поставили его перед фактом: дали понять, что выбора нет, можно только согласиться с нашими требованиями. Миллион франков! Даже жаль, что не потребовали два. Впрочем, жадность до добра не доводит. Сейчас же дело обстоит так: он верит, что мы попросим еще и что у него будет время с нами разобраться, как он разобрался с Виссером. Но он поймет, что прокололся. Меня результат удовлетворяет, мистер Латимер: и мою гордость, и мой карман. А еще я чувствую, что отчасти отомстил за смерть бедного Виссера. Как раз в такие моменты, мистер Латимер, и осознаешь: если порой кажется, что Всевышний позабыл своих детей, то это лишь потому, что они позабыли его. Я страдал. А теперь я вознагражден. — Он похлопал по карману. — Забавно было бы посмотреть на Димитриоса, когда до него дойдет, что его провели. Жаль, что нас здесь уже не будет.

— Вы сразу уедете из Парижа?

— Да. Я ужасно хочу повидать Южную Америку. Не приютившую меня родину, конечно; одно из условий моего гражданства — никогда не въезжать в страну. Жесткое условие, было бы здорово — из сентиментальных соображений — посетить давшее приют место. Но ничего не поделаешь. Я гражданин мира и должен им остаться. Прикуплю где-нибудь поместье, на старости лет буду проводить дни в мире и спокойствии. Вы молоды, мистер Латимер, а в моем возрасте года пролетают быстро, и чувствуешь, что вскоре достигнешь пункта назначения.

— Разве ваша философия не объясняет этот случай?

— Философия, — повторил мистер Питерс, — объясняет лишь то, что уже произошло. Только Всевышний знает, что произойдет в будущем. Как могут наши жалкие умишки понять бесконечность? Солнце находится в ста шестидесяти миллионах километров от Земли. Представьте себе! Мы просто ничтожно малые песчинки. Что такое миллион франков? Ничто! Полезное, без сомнения, но ничто! Почему Всевышний должен беспокоиться о ничтожных вещах? Вот в чем загадка. Подумайте о звездах. Их миллионы. Это поразительно.

Он продолжал рассуждать о звездах, а в это время такси пересекло рю Лекурб и повернуло на бульвар Монпарнас.

— Да, мы ничтожно малы. Мы боремся за существование подобно муравьям. Хотя, если бы я мог заново прожить свою жизнь, я бы не пожелал ее изменить. Да, были неприятные моменты, и Всевышний посчитал нужным, чтобы я совершал недостойные поступки, но я заработал немного денег и волен поехать туда, куда захочу. Не каждый в моем возрасте, — добавил мистер Питерс, — может сказать такое.

Такси свернуло налево на рю де Ренн.

— Мы почти дома. У меня уже стоит ваше шампанское. Как вы и предупреждали, оно оказалось очень дорогим. Но я не возражаю против небольшой роскоши. Иногда это даже приятно, а если и неприятно, роскошь помогает нам ценить простоту. Ой! — Такси остановилось в конце тупика. — Мистер Латимер, у меня нет мелких денег. Странно, да, учитывая миллион франков в кармане? Вы не заплатите?

Они пошли по тупику.

— Полагаю, — сказал мистер Питерс, — я продам эти дома, а потом поеду в Южную Америку. Незачем содержать недвижимость, которая не приносит прибыли.

— Мне кажется, их будет трудно продать. Вид из окна немного удручает.

— Дело ведь не только в окнах. Дома можно переделать, и они станут очень милыми.

Мистер Питерс открыл дверь, включил свет, а потом, пройдя к самой большой софе, вытащил из кармана пальто сверток и развязал веревку. С нежностью он вытащил банкноты из обертки и продемонстрировал их. На этот раз его улыбка была настоящей.

— Вот, мистер Латимер! Миллион франков! Вы когда-нибудь раньше видели столько денег сразу? Почти шесть тысяч английских фунтов!.. Давайте же отпразднуем. Снимайте пальто, а я налью шампанского. Надеюсь, вам оно придется по вкусу. Льда у меня нет, но я положил бутылку в чашу с водой.

Он прошел к занавешенной части комнаты.

Латимер развернулся и снял пальто. Внезапно он осознал, что мистер Питерс все еще стоит по эту сторону занавеса и не двигается. Латимер оглянулся.

На секунду ему показалось, что он сейчас потеряет сознание. Кровь внезапно отхлынула от головы, оставив ее пустой и легкой.

Мистер Питерс стоял к нему спиной, подняв над головой руки. Лицом к нему в промежутке между позолоченными шторами стоял Димитриос с револьвером в руке.

Димитриос сделал шаг вперед и немного в сторону, так чтобы Латимер оказался в поле его зрения. Писатель уронил пальто и поднял руки. Димитриос скорчил гримасу.

— То, что ты удивлен при виде меня, Питерсен, не делает тебе чести. Или я должен звать тебя Кайе?

Мистер Питерс ничего не сказал.

Латимер не видел его лица, но он заметил, как тот пытается сглотнуть. Взгляд карих глаз быстро метнулся в сторону Латимера.

— Я рад, что англичанин тоже здесь. Это избавит меня от хлопот. Не придется тебя пытать. Месье Смит, который так много знает и так сильно хочет скрыть свое лицо, теперь у меня в руках. Ты всегда был слишком изобретательным, Питерсен. Я уже как-то раз тебе об этом говорил. Когда ты привез гроб из Салоников. Припоминаешь? Видишь ли, изобретательность не заменяет умственных способностей. Ты правда думал, что сможешь меня перехитрить? — Он скривил губы. — Бедный простак Димитриос! Решит, что я, такой умный Питерсен, приду требовать больше, как и все шантажисты. Он не догадается, что я могу его обмануть. А я поступлю не как все: сразу скажу, что приду еще. Бедный Димитриос такой болван, что поверит мне. У бедняжки Димитриоса ведь совсем плохо с мозгами.