Неаполитанская кошка - Анна Дубчак Страница 57

— Снова эта Лара!

— Что такое? Почему такая реакция? Ты хотел бы, чтобы я работала в другой команде?

— Да не в том дело! Интересно, кого еще она решила подложить в твою постель?

Я вспыхнула. Неужели и ему уже стало известно о фальшивой лапароскопии?

— В чем дело? Что ты себе позволяешь?

— Да ничего! Ничего! Вернее, это ты ничего не знаешь! Ведь это она порекомендовала тогда тебя!

— Когда? Я не понимаю.

— Вот скажи, где ты работала до того, как попасть в мою клинику?

— Медсестрой участкового хирурга, — сказала я, вспоминая убогую поликлинику на окраине Москвы, где я помогала хирургу со странной фамилией Соляных вскрывать абсцессы и накладывать повязки. — И что с того? Все с чего-то начинают…

— А как ты попала сюда?

— Меня вызвала к себе заведующая поликлиники и сказала, что мне нечего делать у Соляных, что я молодая, способная, что мне надо расти, и что в хорошей частной клинике освободилось место хирургической сестры, и что она готова посодействовать мне… Как-то вот так.

«Снова эта Лара!» — вспомнились мне слова Гольдмана.

— Миша… Ты хочешь сказать, что и это, мой переход сюда, был срежиссирован Ларой? — Я задала этот вопрос на всякий случай, потому что раньше мне и в голову бы это не пришло.

— Я не то что хочу тебе это сказать, я и говорю тебе это! Ты вообще давно с ней знакома?

— Я увидела ее первый раз здесь, когда только пришла. Она-то и встретила меня в тот первый день, помогла мне, многому научила.

— С чего бы это? Может, она твоя сестра или… я не знаю… — Миша был раздражен, и я никак не могла взять в толк, что вообще происходит.

Я поняла, что сейчас услышу про лапароскопию и готова была уже закрыть руками лицо, чтобы только не видеть Гольдмана. Неужели Рома и ему выболтал все?

— Я не понимаю, к чему ты все это клонишь? Что ты имеешь против Лары? Она не только мне помогает, она вообще такая… Ты же ее знаешь!

— А ты в курсе, что она была знакома с твоим мужем? Что их видели вместе? Он приезжал за ней на машине! Я хотел тебе тогда сказать, но боялся, что ты мне не поверишь, решишь, что я все это придумал, чтобы вас поссорить.

— Когда он приезжал за ней, до моего знакомства с Алексом или после?

— Конечно, после. Иначе откуда бы я это узнал, я же и сам не был с ним тогда знаком.

— Послушай, Миша, что особенного в том, что пациент решил подвезти своего хирурга? — Я поняла, что коснулась опасной темы, что я грубо провоцирую Мишу.

Еще мгновенье, и я услышу про отсутствие камней в желчном пузыре Алекса. Про заговор.

— Да они любовники!

— Откуда тебе об этом известно? — разозлилась я.

Это было уже слишком. Какой же длинный и тяжелый день! Сколько негативной информации, разоблачений, разочарований! Еще этот обморок!

— Ладно, извини, я погорячился… предположил. Просто видел их еще как-то раз на одном юбилее, в «Праге». Правда, там они были вчетвером, сидели за столиком, твой Алекс, Лара, ее муж Дмитрий и еще один человек…

— Алик?

— Да…

Уф, слава богу! Ну, конечно! Три друга и Лара. Какое счастье, что Рома не проболтался шефу про фальшивую операцию! Хватило ума!

— Алик Банк и Дмитрий Трофимов — друзья. Они все вместе собирались по выходным, я же тебе рассказывала, там была компания, они играли в преферанс.

— А ты так ничего и не понимаешь? Посуди сама, раз муж Ларки является другом твоего Алекса, то…

— Миша, да говори уже нормально! Надоели твои загадки!

— Да это же он, Алекс, тебя сюда устроил, вот что я хотел тебе сказать! И Ларка ему в этом помогла. А это что означает? — Миша, склонив голову набок, затаил дыхание и смотрел на меня какими-то неестественно выпученными глазами.

— Что?

— Да он знал тебя до того, как попал к нам в клинику со своими желчными камнями, вот что!

— Интересное дело… Но я-то его не знала. Может, где-то и видела раньше, но если бы вспомнила, то сказала бы тебе.

— Ладно, оставим этот разговор. Прости меня… Ревную страшно, ничего не могу с собой поделать. Повсюду мерещатся твои мужья и любовники!

— Ну, тогда я просто не выйду за тебя замуж. — Слова сами вылетели, и сразу стало как-то легко, словно я освободилась. Словно сняла с себя какую-то тяжкую обязанность или с меня списали крупный долг. — Не зря же говорят, что все судят по себе, по своим поступкам. Ты — известный бабник, Миша, и тебе кажется, что все вокруг такие.

И я, уже ничего не видя перед собой, давясь слезами, вышла, почти выползла из его кабинета.

Этот разговор с Гольдманом, с мужчиной, за которого я хотела уцепиться, чтобы не пропасть, в котором увидела друга, за которого собралась замуж (!), позволил мне увидеть ясную картину нашего с ним будущего в браке: ревность, сцены, крики, его измены, упреки и снова ревность, несвобода, контроль или даже слежка…

— Зоя!

Он выбежал следом, схватил меня за руку, но я, дернув ее изо всех сил, вырвалась из его рук и, если бы у меня были силы, просто побежала бы прочь от него, от своей, может, самой большой ошибки в жизни…

— И не ходи за мной, слышишь!!! — крикнула я, чуть ли не зарычав от досады.

Я поспешила вернуться в ординаторскую, там отдыхали несколько хирургов, но Лары среди них не было.

Я извинилась и отправилась ее искать. У знакомой медсестры узнала, что Трофимова на операции.

Я отправилась в операционный блок, села на диванчике перед входом и стала ждать.

…Домой я вернулась вечером. Расплатившись с водителем такси, я открыла ворота своего дома и, увидев свой сияющий в лучах закатного солнца сад, прослезилась. Что со мной стало, когда я превратилась в истеричку и плаксу?

Слезы были близкие, совсем близкие, готовы были пролиться просто так, от переизбытка даже радостных чувств, не говоря уже о других…

Короткий и душевный разговор с Ларой, который состоялся, едва она вышла из операционной, встряхнул мои мозги еще раз.

Лара подтвердила, что да, действительно это она по просьбе Алекса устроила меня на работу в клинику Гольдмана!

Ответить на вопрос, откуда он меня знает, где раньше видел, она не могла, не знала.

После всего что я узнала в клинике, после всех разговоров, открытий и ссор, мне расхотелось туда возвращаться. Найду себе занятие поинтереснее, решила я, вызывая такси.

И вот, оказавшись дома, мне первым делом захотелось увидеть Ладу. Даже не ее, а те ее пироги да пирожные, которыми она постоянно меня угощала.

Больше того, я боялась признаться себе в том, что и сама бы хотела жить так, как она. Просто, без затей, в теплом семейном кругу, в мире и спокойствии. Уж у нее-то муж не чета Алексу. По Неаполям не рассекает. И в Лондоне вряд ли у него найдется хотя бы один знакомый официант. А что, если это и есть самое настоящее женское счастье — сидеть дома, воспитывать детей, печь пироги да варить пресловутые борщи?