Лекарство от измены - Кэролайн Роу Страница 57

Затем в то отдаленное место, где пребывало его сознание, пришло ощущение, что толпа отступила и в реальности, захватив с собой свое жаркое зловоние. Порыв прохладного воздуха ознаменовал уход последней группы, ослабив болезненное головокружение. Меч закрыл дверь и запер ее на ключ.

— Я бы не хотел, чтобы нам помешали, — произнес тот.

Исаак не ответил. Он задавался вопросом, по-прежнему ли Юсуф находится под большим комодом, и жалел, что ему придется увидеть все это.

— Возможно, тебя удивило, что я помешал этим чурбанам забить тебя до смерти. Но это не из-за жалости или какого-то другого прекрасного чувства. Меня также не интересует, что ты знаешь. Ты не знаешь ничего, что могло бы заинтересовать меня. Эй, ты можешь отвечать мне? — внезапно спросил он. — Мне не хотелось бы разговаривать с молчащим человеком, наподобие старухи, бормочущей что-то своему коту.

— Я могу отвечать, — сказал Исаак, дыша с трудом. — Я просто не видел оснований для этого.

— Действительно. У меня была намного более важная причина для того, чтобы спасти тебя от толпы. — Он сделал паузу. — Ты не хочешь узнать, какая?

Но Исаак, потрясенный внезапным осознанием, что он понятия не имеет, где он находится и что перед ним, перестал слушать. Он боялся не сориентироваться больше, чем любого физического увечья; боялся этого, как некоторые боятся замкнутого пространства. Это вызвало у него панику, убивая все разумные мысли. Затем, в тишине, он вспомнил, что сумасшедший задал ему вопрос. Он должен слушать. Это может быть очень важно.

— Ты предназначен стать частью моего собственного спасения. Именно поэтому я спас тебя. — Меч говорил совершенно разумным тоном, как будто объяснял стоимость товара потенциальному клиенту. — А для этого ты должен умереть, захлебнувшись в крови. В своей крови и в крови короля-узурпатора, и в крови его отродья, и ложного епископа, в этом мое спасение. Я буду вознесен на небеса рекой крови неправедных. Ты понимаешь?

Чтобы заговорить, Исааку пришлось справиться со своей паникой и болью при дыхании.

— Вы понятно все объяснили.

— Ваша смерть мне ничего не принесет. Мне нужна ваша кровь. Крови тех двух мерзких женщин — фальшивой монахини и няни-распутницы — оказалось недостаточно. Три ночи назад Архангел снова заговорил со мной. Он стоял на вершине моей собственной горы, упирающейся в небеса, и смотрел вниз, на богатую долину. И он сказал мне: «Доведи свое дело до конца. Ни один из них не должен остаться в живых. Все должны умереть…» — В его голосе послышались мечтательные нотки.

Исаак был подавлен нелепостью ситуации — быть запертым в банях, захваченным сумасшедшим, самозваным священником, который читал проповедь своему жертвенному животному, уже лежащему на алтаре его мании. Умереть по такой нелепой причине — в качестве жертвы демону, пожравшему душу этого безумца, являющемуся ему под видом ангела Господня? И все же это может случиться. Этот человек был намерен убить его так же, как он убил донью Санксию и храбрую няню инфанта, и лишь случайно не убил самого молодого принца. А затем он еще раз вспомнил, что неподалеку, сжавшись под комодом, лежит Юсуф.

Гнев, как маленький костер, пожирающий сухие ветки, начал расти внутри живота, питаясь его болью и страхом. Из-за безумия этого человека Исаак вверг Ракель и Юсуфа — невинных людей — в огромную опасность. Юсуф был еще ребенком, ему еще не было и тринадцати, а он уже пережил больше, чем Исаак мог себе представить; было бы жестоко подвергнуть его новому испытанию.

Но и сам Исаак был жив и свободен. Несмотря на боль и ушибы, он был сильным человеком, и если бы он только сумел узнать, где находится, у него была бы возможность сопротивляться. Возможно, Меч толкнул его на ту же скамью, где он вчера сидел и разговаривал с Йоханом. Материал под руками был очень знакомым. Та скамья была сделана довольно небрежно — возможно, ее делал ученик, — и задешево продана скуповатому эконому в отсутствие лекаря, управляющего банями. Он пробежался кончиками пальцев по грубо отесанной древесине, ощупывая поверхность. Да, это та самая скамья. Он нашел отметки топора и узкие выемки в тех местах, где соскальзывало тесло плотника.

И сразу хаос вокруг него сменился четким рисунком. Теперь он знал, где он находится относительно ванн, города, области, моря. Это означало, что Юсуф находится в четырех-пяти шагах от него и слышит каждое слово. Огонь гнева разгорелся в мощный пожар; в одно мгновение он сжег оставшиеся смятение и неразбериху и умер, возвращая ледяную ясность мыслей.

Меч прекратил свои обличения. В возникшей тишине Исаак мог слышать биение собственного сердца, свое дыхание, каждый размеренный вдох и спокойный выдох. Рядом разреженно и возбужденно дышал Меч. С расстояния четырех шагов он мог слышать присутствие третьего человека в зале — Юсуфа, но он не слышал его. Поблизости не ощущалось ни малейшего движения, ни самого слабого дыхания, не было даже той странной, но при этом твердой уверенности, что рядом находится какое-то другое существо.

Юсуфа там не было. Если бы его обнаружили, вытащили и убили на месте, то вопли толпы были бы не менее громкими, чем когда обнаружили его самого. Значит, мальчик с кольцом епископа был за пределами здания. Тысяча неудач могла бы помешать ему добраться до дворца, но могло быть и так, что офицеры епископа уже были в пути. Исаак удивился: совсем недавно он уже сложил руки и был готов к смерти, а теперь он внезапно отчаянно захотел жить. Его сознание всего несколько мгновений назад было заторможено от боли и отчаяния, теперь же оно с невероятной скоростью оценивало ситуацию, прикидывало возможности, извергало идеи спасения.

— Мне трудно предположить, что возможно повторение некогда совершенного кровавого жертвоприношения, — холодно сказал лекарь. — Согласно вашей христианской вере, высшая жертва — смерть Христа — уже была принесена, не так ли? В требовании дальнейших жертв есть привкус язычества. Вы думали об этом?

— Язычество? Ты имеешь нахальство называть мою священную миссию языческой? — произнес Меч, сердито повышая голос. — Это ты — язычник.

— Еврей, — спокойно поправил его Исаак. — Не язычник. Вы должны разбираться в этом.

— Архангел явился мне во всей своей славе и говорил со мной. — Меч схватил Исаака и сильно толкнул. — Он сказал мне, что надо сделать, и поклялся являться мне снова прежде, чем наступит конец света.

— А откуда вы знаете, что его внешность — не обман? — сказал Исаак. — Это часто бывает. Особенно у крестьян и доярок.

— Я знаю, — уверено ответил Меч, и его голос наполнился гневом и негодованием. — Как ты смеешь сравнивать меня с крестьянином, еврей? Разве ты не понимаешь, кто я? В моих жилах течет благородная кровь завоевателей-вестготов. Мои предки освободили эту землю от мавров собственными могучими мечами. Если бы мой прадед был интриганом и заговорщиком, как Педро Арагонский, я бы сейчас был королем, как он!

— Но он не был таким, — сказал Исаак.

— Замолчи! Я шел в ночи, выполняя мое святое дело, и был невидим, потому что так обещал мне Архангел. Это не заблуждение.