Испанский гамбит - Стивен Хантер Страница 57

Флорри опять промолчал.

– И этот парень убит. Застрелен однажды вечером. Проклятая случайность, скажете вы. Но не случайность же то, что кто-то, как раз незадолго до убийства, брал у Бреа интервью и, видимо, понял, что имеет дело с разумным человеком? И кто же этот интервьюер?

Интервьюером был Джулиан.

– Это ничего не значит.

– Джулиан каким-то образом поддерживает связь с Левицким. Роберт, я по вашему лицу вижу, что вы согласны со мной. Эта мысль облаком лежит на нем. Вы сами почувствовали это в Джулиане. Но гоните ваше подозрение прочь, дальше и дальше. Отсюда ваша сдержанность по отношению ко мне. Ваше недоверие.

– Они рискнули таким ценным агентом, чтобы выдать эту глупейшую из атак, в которой был убит один-единственный человек? Что за чепуха! – Хотел бы Флорри сам верить своим словам.

– Вполне возможно, что преследовались и другие цели. Такие, которых мы даже вообразить себе не можем. Как вы не видите, что он не оставляет нам выбора в этом деле? Здесь он по приказу русских. Он шпионит за их врагами. А когда вернется в Англию, будет шпионить за нами для русских. Вы сами понимаете это, правда же, старина?

– Ничего я не понимаю.

– Он просто затуманил вам мозги. А с этой женщиной? Все дело в том, чтобы сбить вас с толку, одурачить. Тогда вы не сможете разглядеть, что он из себя представляет. Он прекрасно видит ваше слабое место и бьет именно туда. Когда вы смотрите на него, вы видите всего лишь мужчину, который, наверное, спит с вашей…

– Прекратите! Вы заходите слишком далеко.

– Роберт, выслушайте меня. Его надо остановить. Не в каком-то абстрактном смысле, а в самом прямом. Вы же можете это сделать? На фронте? Вы собираетесь обратно на фронт. Вы поймете, что ваш долг в том…

– Знаете, Сэмпсон, я намерен вам кое-что сказать. Уходите. Если вы сейчас не уйдете, это будет мне только на руку. Я тут же вызову часового и сообщу ему, кто вы есть на самом деле. Они в одну секунду приставят вас к стенке и расстреляют.

Сэмпсон долго в упор смотрел на него. Затем легкая тень улыбки промелькнула по его лицу.

– Ладно, Роберт. Я ухожу. Но будьте начеку, старина. Внимательно следите за тем, что происходит вокруг вас. И тогда вы увидите, на чьей стороне Джулиан Рейнс.

Флорри получил разрешение покинуть госпиталь в ближайшие дни и увольнительную на две недели. В вестибюле его уже ждала Сильвия. И конечно же, рядом с ней стоял Джулиан.

– Вы с Сильвией непременно должны отправиться со мной отдыхать, – заявил Джулиан. – Я набрел на одно великолепное местечко на берегу моря. Называется Салу. Будет отлично. Поехали, старина. Ты просто обязан согласиться на мою просьбу. Ты ведь спас мне жизнь и теперь ни в чем не должен мне отказывать.

– Джулиан, я так ужасно себя чувствую. Не гожусь я пока для компании. Мне бы просто посидеть где-нибудь одному на солнце, и все.

– Именно этого у тебя будет там вдоволь. Обещаю икру и шампанское каждый день. Сильвия будет читать тебе вслух. У тебя же есть увольнительная. Ох, не будь таким занудой, Вонючка. Будет так здорово. К тому же сам знаешь, через две недели мы опять в окопах.

– Роберт, ты такой бледный, – сказала Сильвия. – Тебе обязательно надо отдохнуть.

И в тот же день они вместе отправились на машине Джулиана в Салу. Это был восхитительный старинный отель, одиноко стоящий у самого залива на широкой кромке песчаного пляжа, в тени огромного каменного утеса. Сам отель представлял собой белую виллу с хаотичными ходами и непременной красной черепицей на крыше. В качестве персонала работали одни старики, которые, заикаясь и запинаясь, называли постояльцев «комрад» и явно не интересовались проблемами построения нового будущего. Они предпочитали размеренное и надежное прошлое, а революции, по их мнению, лучше было бы не случаться.

Флорри поселился в огромной комнате с балконом и видом на море. Каждое утро, просыпаясь, он находил на столике у двери кофейник с густым дымящимся кофе, горшочек горячих сливок и красную розу в вазе. Довольно неплохое начало дня после тех жутких окопов. Позавтракав, он выходил на балкон с книгой. У него был теперь не только Стерн. Сильвия принесла Диккенса и Киплинга, которым он отдавал предпочтение. Флорри читал, наслаждаясь солнцем и теряя ощущение действительности в дебрях литературных вымыслов, знойном воздухе и ослепительном солнечном свете. В одиннадцать с упругого земляного корта до его слуха долетали вопли радости. Это Джулиан и Сильвия, занимавшие комнаты на первом этаже рядом с холлом, начинали свои утренние сеансы тенниса. Каждый вопль аккуратно отмечал стук мячика о ракетку.

В полдень все трое сходились на веранде ко второму завтраку. Им подавали рыбу, рис и молодое белое вино. Позже они переодевались, отправлялись к морю и лениво вытягивались на белом песке. Война казалась далекой и нереальной, и по общему молчаливому согласию они совершенно исключили ее из круга обсуждаемых тем. Существовали только море, солнце, благоухающий ветерок и они сами. Лазурный купол неба – бездонный, огромный, без единого облачка – изливал на них лучезарное сияние. Вода была теплой и спокойной.

Казалось бы, все обстоит замечательно, но на самом деле было далеко не так. Сам собой установился некий странный ритм жизни, неумолимый и безжалостный, словно прибой. К тому же окруженный молчанием, словно глухой стеной.

Половина времени принадлежала Флорри: в такие дни она слушалась каждого его слова и ее глаза лучились вниманием. Она задавала ему сотни вопросов о его жизни, школе, родителях. Он обнаружил, что старается припомнить такие подробности и маленькие тайны, о которых никому годами не рассказывал. По ночам он складывал новые истории, чтобы она снова вскрикивала от восторга и хохотала.

– Я так люблю слушать твои рассказы, – говорила она.

Но были другие дни, дни Джулиана. Сначала они были не такие частые и не такие веселые: Сильвия почти не смеялась, даже когда они говорили о чем-нибудь забавном. Но эти дни случались, и Флорри будто переставал существовать для нее. Она словно не видела его и не сводила глаз с Джулиана. Она так склонялась над ним, будто пыталась поглотить его собой. У них завелись свои маленькие секреты от Флорри, понятные лишь им двоим шуточки. В такие дни он замечал в ее глазах удивительный свет, которого никогда не видел прежде. Эти двое будто достигли идеальной гармонии, при которой Сильвия словно растворялась в Джулиане.

«Черт бы тебя побрал, Джулиан».

У Флорри стали возникать мысли о том, как совершенен был бы мир без Рейнса. Если б можно было одним мощным ударом стереть Джулиана из реальности так, будто его вовсе не существовало на свете!

Но на следующий день она снова принадлежала ему, и он торжествовал и наслаждался своим триумфом.

Однажды после полудня Флорри, почувствовав, как возвращаются к нему силы, предложил отправиться вместе на прогулку. Джулиан сразу отказался, заявив, что поставил перед собой трудную задачу оставить мир без шампанского и должен постараться решить ее. Сильвия поднялась с места и улыбнулась Флорри. Был его день.