Бюро волшебных случайностей - Татьяна Рябинина Страница 56

- Ну что, Дюймовочка, поговорим?

Я вздрогнула и выронила губку. Марина стояла в дверях, скрестив руки на груди. Я затопталась на месте, как больная лошадь, не зная, что сказать.

- Если вам неприятно, что я здесь, то я уеду, - наконец удалось выдавить мне.

Не могу сказать, что являюсь таким уж робким, зашуганным кроликом, скорее наоборот, но было в сестрице Антона что-то такое, вызывающее внутреннюю дрожь.

- Не трынди! – отрезала Марина и уселась на скамейку, бултыхая дрябловатым животом. – Куришь?

- Нет, - почему-то виновато ответила я.

- Ну и правильно, - она вытащила откуда-то из-за спины пачку «Винстона» и закурила. – Надо и мне бросить, да все никак. Рассказывай!

- Что?

- Все.

Я уже открыла послушно рот, но вдруг передумала и захлопнула его обратно. Неспешно домыла посуду, поставила тарелки в сушилку, потом выплеснула и сполоснула тазик. Марина с интересом наблюдала за мной, стряхивая пепел в банку из-под тунца.

- Представляю, как вас боятся ваши пациентки, - не оборачиваясь, сказала я.

Марина расхохоталась.

- Туше! Один-ноль в твою пользу. Кстати, обращайся ко мне на ты. Тюлька намекнул, что ты его, как бы это выразиться, невеста.

«Как бы это выразиться» я постаралась пропустить мимо ушей. Тюлька? Вот это уже интересно.

Я вдруг почувствовала себя свободно, мы разговорились и… я ей кое-что рассказала. Не все, разумеется, но вполне достаточно. Вечер мы с Мариной провели за просмотром сериала «Секс в большом городе» (она ядовито комментировала действие с точки зрения специалиста), бутылочкой «Изабеллы» и игрой в подкидного дурака.

Все бы неплохо. Вот только ночью мне приснился Брянцев. Он сидел на краю вырытой могилы, свесив в нее ноги. Пятно на белой рубашке запеклось, да и сам он выглядел изрядно разложившимся. «Что, замуж собралась, сука? – прошамкал он, хлопая провалившейся челюстью. – А вот не выйдет, не выйдет!» Брянцев протянул руку, вцепился в мой рукав и потащил в могилу.

С диким воплем я проснулась, вскочила и чуть не ударилась головой о низкие своды крыши, обитые плотным картоном.

- Что там у тебя такое? – донесся снизу сонный голос.

- Ничего, Марин, кошмар приснился.

Я повернулась на бок. Прямо перед носом оказалась полустертая карандашная надпись. Света убывающей белой ночи вполне хватало, чтобы прочитать: «Мурка и Тюлька. Август 1975 года». Странным образом эта надпись меня успокоила.

Чтобы не начать снова размышлять о неприятном, я стала думать об Антоне, пытаясь представить его маленьким, таким, каким он был двадцать восемь лет назад, когда они с Мариной сделали эту надпись. Потом, уже в полусне вспомнила Левку, как мы гуляли в парке Победы. А потом – или это уже был сон? – всплыла мордочка Паши. Он говорил что-то назидательное, противно подняв вверх указательный палец. Я злилась и пыталась отделаться от него, но он не отставал и зудел, зудел…

Наверно, я во сне приняла за Пашу комара, потому что проснулась вся покусанная. При свете дня, на ярком солнышке ночные кошмары показались совсем смешными. Я почти уже поверила, что все будет хорошо. Еще немного подождать – и Кабана поймают. А потом арестуют и Веру Чинареву. За организацию моего убийства, за все ее старые лихие делишки. И, разумеется, за убийство Брянцева. Я почти убедила себя в этом.

День шел за днем. Марина с утра до вечера валялась в гамаке, читая всякую дребедень, и вставала, только чтобы навестить «удобства» и приготовить на скорую руку какой-нибудь фаст-фуд. Мои попытки прорваться на кухню она считала несусветной глупостью и пресекала в зародыше.

- Отдыхай! – настоятельно советовала она.

Я вздыхала и заползала в высокую траву в одних трусах. Жевала травинку и смотрела в небо. Небо смотрело на меня. Пристально и без оптимизма. Я чувствовала его взгляд. И мне было не по себе.

Антон по-прежнему звонил несколько раз в день, но приехал только однажды вечером, хмурый и неразговорчивый. Новостей не было. Он остался ночевать, на узкой тахте мы поместились, но мои поползновения на его особу Антон мягко отклонил. «Дом рухнет», - объяснил он. Я хотела обидеться, но расхохоталась. Дом затрясся.

- Эй, вы там, потише! – крикнула снизу Марина.

На следующий день на нее вдруг накатила жажда деятельности. Видимо, она уже отлежала в своем гамаке бока.

- Надо устроить стирку! – заявила Марина.

И хотя с запада заходили тучи, я не стала возражать. Мы сгребли в кучу все грязное белье, вытащили из дома древнюю стиральную машину, а на газовую плитку водрузили ведра с водой. Спотыкаясь о тянущийся в дом провод, мы таскали тазы с бельем к огромному корыту с водой, полоскали, выливали грязную воду, носили из колодца чистую.

- Да, к хорошему привыкаешь быстро! – отдуваясь и вытирая со лба пот, говорила Марина. – Дома засунул белье в машину, нажал кнопочку – и пожалуйста, получай чистое и почти сухое. А тут…

Провозились мы до самого вечера. Горячей воды осталось три ведра, поэтому решили помыться. Топить баню не хотелось, да и слишком уж было жарко, просто поливали другу друга из ковша.

- Сейчас поставим самоварчик, чайку попьем, - мечтательно протянула Марина, растянувшись на лавке. – Тюлька такую пастилу вчера вкусную привез.

При этом она многозначительно посмотрела на меня. Я вздохнула, натянула трусы, топик и пошла собирать сосновые шишки, которыми мы кормили самовар. Сосен на участке было великое множество, шишки валялись ковром, корзинка быстро наполнялась. Я подумала, что у дальнего забора шишечный урожай никто не собирает, поэтому там их должно быть еще больше.

Как рассказывал Антон, раньше прямо за участком начинался лес, но потом вдоль забора протоптали тропинку к магазину. Вскоре магазин перенесли в другое место, а тропа осталась, по ней иногда ходят грибники. Забор представлял собой все ту же рабицу, но только без бешеных огурцов и прочей сволочи, поэтому ничего не помешало мне увидеть, что за забором стоит человек и смотрит на меня.

От неожиданности я завизжала, как стайка баньши. Мужчина – а это был именно мужчина, лица которого я не рассмотрела, - сорвался с места и скрылся в лесу.

Из бани выглянула завернутая в полотенце Марина с другим полотенцем в виде тюрбана на голове.

- Что опять? – сварливо спросила она.

- Там… мужик… был. В лес убежал.

- Тебе не показалось?

- Показалось?! – я махнула рукой в сторону вытоптанного пятачка и сломанного молоденького малинника.

- Подумаешь! – фыркнула Марина. - Ну, увидел тебя мужик в трусах, горе какое. Сразу орать надо. Пусть ослепнет.

- Да не в том дело! – меня трясло так, что даже зубы стучали. – А вдруг они узнали, что я жива. И нашли.