Первое дело слепого. Проект Ванга - Андрей Воронин Страница 56

– Надо же, – хладнокровно произнес последний, – а я и не заметил. Понатыкали их везде… Ну, и что?

– Проезжайте.

Тон у охранника был по-прежнему ровный, металлически-неприязненный, прямо как у инспектора ДПС, который вынужден отказаться от заманчивой идеи обобрать автолюбителя, потому что видит в салоне его машины включенную видеокамеру.

– А ты кто – ГИБДД?

– Я не ГИБДД, – терпеливо сказал охранник, – но могу вызвать. И их, и ОМОН.

– Слышь, земляк, – миролюбиво сказал Глеб, – ну, ты чего привязался? Ты ж видишь, я пассажира жду.

– Отгоните машину на сто метров и ждите сколько влезет, – сказал охранник.

– Еще чего!

– Постановление правительства Москвы. – Охранник извлек из внутреннего кармана закатанную в прозрачную пленку бумагу и развернул ее перед Глебом. Это была ксерокопия какого-то документа, напечатанного на стандартном бланке с гербом города и скрепленного целым созвездием разнокалиберных печатей. Глеб наискосок скользнул взглядом по строчкам и убедился, что документ действительно представляет собой что-то вроде охранной грамоты, запрещающей любым автомобилям остановку и стоянку в радиусе ста метров от ворот особняка. Впрочем, Сиверов отогнал бы машину и без этой бумажки; умнее всего было отъехать сразу же, но Глеб был зол, ему хотелось с кем-то поделиться своим настроением, и самоуверенный охранник подходил для этой цели, как никто. – Проезжайте, – закончил охранник, снова складывая бумагу вчетверо и убирая ее в карман.

– Ошейник себе купи, – посоветовал Сиверов, запуская двигатель. – А заодно уж и намордник. А то как бы твоего хозяина не оштрафовали за то, что его собака по улице без намордника бегает.

Высказавшись и почувствовав себя в связи с этим почти настоящим таксистом, он дал газ и, не спуская глаз со счетчика пройденного расстояния, отъехал от ворот. Преодолев положенные сто метров, он выключил передачу, дал машине еще немного прокатиться на холостом ходу, затормозил и выключил двигатель. В боковое зеркало было видно, что охранник все еще стоит на дороге, глядя им вслед. Похоже, этот тип жалел, что не имеет права отогнать не понравившийся ему автомобиль за границу Московской области.

– Удивительно, каких только бумаг не выдает наша мэрия, – с философским спокойствием заметил Федор Филиппович.

– И кому, – поддакнул Глеб и включил рацию.

* * *

– …Раздеваться, – в присущей ему отрывистой, раздраженной манере сказал Грабовский. – Здесь прохладно, да и засиживаться тут у тебя нет никакой необходимости. Ты свою часть работы сделала. Молодец, быстро управилась. В этом деле фактор времени играет немаловажную роль. Откуда деньги?

– Разве это имеет значение? – робко спросила Нина Волошина.

– Здесь я решаю, что имеет значение, а что не имеет. Надо, раз спрашиваю. Так откуда?

– Одолжила.

– Одолжила… – Наступила пауза, во время которой слышался единственный звук – характерный хруст полиэтиленового пакета. – Вроде не врешь, – сказал Грабовский. – Отчаянная ты баба. Как отдавать будешь, думала?

– Думала.

– Ну?

– Не знаю. И вообще, это мое личное дело. Для меня сейчас главное…

– Знаю я, что для тебя главное. Об этом не беспокойся. Этот старик, который у ворот скандалил, – он кто?

– Сам ты старик, – проворчал Федор Филиппович.

Он расхаживал около машины, поглядывая в сторону ворот и через открытую дверцу прислушиваясь к разговору, что доносился из динамика включенной рации. Сейчас генерал остановился и, засунув руки в карманы плаща, слегка наклонившись вперед, неодобрительно уставился на рацию, как будто она была виновата в том, что Грабовский обозвал его стариком.

– Сосед, – сказала Нина. – После смерти отца он обо мне заботился, как родной. Помог найти деньги, и вообще…

– А сюда зачем приперся?

– Проводил. Чтобы деньги по дороге не отобрали, ну, и… Проводил, словом.

– Умница, девочка, – сказал Федор Филиппович.

Экстрасенс продолжал допрос.

– Где работает?

Нина помолчала.

– Насколько мне известно, нигде, – сказала она наконец. – Он пенсионер. Военный, кажется…

– Военный, – передразнил Грабовский. – Разведчик он, а никакой не военный, чтоб ты знала.

– Ага, – злорадно пробормотал Федор Филиппович, – припекло?

Глеб кивнул, соглашаясь, и закурил, чтобы скоротать время. Генерал был прав: появление, у калитки особняка крикливого пожилого гражданина, размахивающего удостоверением отставного полковника ГРУ, произвело на Грабовского определенное впечатление. Сиверов считал, что для обеспечения безопасности Нины Волошиной будет достаточно такси, дожидающегося ее возвращения у ворот особняка, но такая «огневая поддержка» давала дополнительные гарантии. Если они с Потапчуком все-таки ошибались насчет проекта «Зомби» и на уме у Грабовского было банальное убийство с целью ограбления, стоящее за забором такси не могло послужить достаточно надежной защитой. Таксиста можно было отослать, а то и попытаться шлепнуть вместе с пассажиркой. А полковник ГРУ, пускай и отставной, – это же совсем другое дело! Его не очень-то отошлешь, и шлепать его страшновато: кто знает, какие меры предосторожности он принял, отправляясь сюда, кому сообщил об этой поездке? Связываться с таким человеком мало кто захочет: кому нужны неприятности?

Дальнейшее зависело от того, что сейчас скажет Грабовский. Если, испугавшись присутствия свидетеля, на которого никак не может воздействовать, он откажется выполнять свою работу, если сошлется на какие-то непостижимые для простого человека, не поддающиеся проверке обстоятельства и помехи вроде противодействия высших сил или нежелания самого Максима Соколовского возвращаться в этот грешный, неблагоустроенный мир – значит, он обыкновенный жулик, задумавший обобрать беззащитную женщину и отказавшийся от своего замысла, когда выяснилось, что жертва не так уж беззащитна.

А если не откажется…

– Ладно, – донесся из динамика голос ясновидящего, – клади сюда, в ящик. Ну, чего ты в него вцепилась, в этот пакет? Или передумала?

– Нет, – после коротенькой паузы твердо ответила Нина, – не передумала.

Зашуршал полиэтилен, что-то стукнуло – очевидно, задвинутый ящик письменного стола.

– Как… Как это будет выглядеть? – снова послышался голос Нины.

– Не твое дело, – грубо отрезал Грабовский.

– Хам трамвайный, – пробормотал генерал Потапчук, завистливо косясь на сигарету, что дымилась у Глеба в руке.

Сиверов молча кивнул и энергичным щелчком сбил пепел в окошко.

– Я имела в виду не процесс, а… ну, результат.

– Ах, это… – Ясновидящий, казалось, немного смягчился. – Ну, я же тебе говорил. Не знаю точно, где именно он объявится, но думаю, что не дальше ста – ста пятидесяти километров от Москвы. А может, если повезет, и в самом городе. Тебе, кстати, проще, чем иным-прочим. Твой-то Максим, конечно, не телезвезда, но человек известный, не какой-нибудь ларечник. Да и портреты его, поди-ка, у каждого постового милиционера имеются. Так что, когда объявится, найдешь ты его быстро.