Храм украденных лиц - Екатерина Красавина Страница 55

— Ничего.

— Тогда вали отсюда. Не мешай!

— Разве я мешаю? Та сплюнула сквозь зубы.

— Зинка, слышишь? Пристает чего-то к нам, цепляется! Что с ней делать?

— Пошли ее, и всех делов! — пробормотала Зинка, маленькая чернявая женщина, одетая в какие-то пестрые лохмотья.

— Слышала? Иди-ка ты! Но Надя стояла, как в столбняке.

— Не слышишь, что ли?

— У меня… бабушка умерла, — выдавила Надя. Ее собеседница уставилась на нее.

— И чего теперь?

— Не знаю, — растерянно сказала Надя.

— Жить все равно надо, — обронила Зинка.

— Работаешь?

— Нет.

— На что живешь?

— Так. Кое-что осталось.

— Это быстро кончится, — уверенно сказала чернявая. — Я вот дом продала под Владимиром. За четыре тысячи баксов. Быстро разлетелись. Так что думай, как жить.

Высокая женщина, которую Надя назвала про себя «Швабра», сказала, не глядя на нее:

— Можешь с нами ходить.

— Куда?

— Куда, куда! Искать, — она ткнула пальцем в контейнер.

— Что? — тупо спросила Надя. — Что искать? «Швабра» рассмеялась дребезжащим смехом.

Продукты. Их часто выкидывают. Люди зажрались. Чуть испортилось — вышвыривают на помойку. Если повезет, можно найти приличную еду. Слегка испорченные макароны. Или муку. Только смотри, если много червяков — не бери. Мало — муку можно обжарить.

Надя сглотнула слюну, ее чуть не стошнило.

Чернявая подняла голову и посмотрела на Надю.

— Ходи с нами, правда! Жить-то надо, — повторила она.

— Хорошо. — У Нади закружилась голова.

— Только смотри внимательно. Здесь сноровка нужна. А то я вчера чуть пакет с булками не пропустила. Хорошие булки. Только с одного края заплесневелые. Но это ерунда.

Надя вздохнула.

— Не вздыхай. Печаль не перекладывай. Она повернулась к ним спиной и побрела домой.

— Завтра в это время выходи-и-и! — донеслось ей в спину. — Слышишь?

Надя никогда не могла себе даже представить, что у нее когда-то наступит такая жизнь: рыться в помойках. А ее закадычными подружками станут Швабра и Хвостик (так она окрестила вторую, чернявую, бомжиху). Они встречались каждый день в четыре часа дня у помойки во дворе. Копались в ней. А потом шли по дворам. Между ними как бы существовало негласное соревнование: кто больше найдет полезных вещей и продуктов. Однажды Наде «повезло», и она нашла пакет с остатками роскошной еды: салатом оливье, пиццей и жареной картошкой. Наверное, молодежная компания праздновала день рождения или другое событие. А потом выкинула недоеденное в помойку, подумала Надя. Надя стояла с этим пакетом в руках, пока Хвостик не подошла к ней и, раскрыв пакет, не выдохнула с одобрительным присвистом:

— Ухты! Здорово! Поделись!

— Бери!

Подошла Швабра и тоже заглянула в пакет.

— Смотри, там на дне шмотка какая-то.

Она сунула руку в пакет и достала оттуда нежно-бирюзовую кофточку.

— Класс! Повезло! Красота! — Она с завистью посмотрела на Надю. — Вот, будешь ходить как королева!

Надя хотела сказать, что у нее есть красивая одежда. И эта кофта ей совсем не нужна. Но каким-то чутьем она поняла, что говорить этого не следует. Ее не поймут. Оттолкнут. Она перестанет быть своей. И Надя промолчала. Взяла эту кофту и положила обратно в пакет. Продукты они разделили на троих. Кофту она забрала себе.

Придя домой, Надя прошла в кухню, опустилась на табурет и, вынув из пакета кофту, уставилась на нее невидящим взглядом, пока не поняла, что ей плохо. Плохо до желудочных колик. Ее жизнь несется куда-то под откос, а у нее нет сил сопротивляться этому… «Я — конченый человек, — подумала Надя. — Я не умерла, но и жизнью назвать мое существование трудно. Разве я живу? А ведь когда-то мечтала поступить в финансовый институт. Закончить его…» Она провела рукой по лицу, как бы отгоняя от себя призраки прошлого, и тут зазвонил телефон. Надя вздрогнула. Ей давно никто не звонил. Она уже забыла о том, что в доме есть телефон. Надя раздумывала: подходить к нему или нет… И тут телефон умолк. А через минуту снова взорвался трелью. Она сняла трубку.