Мои покойные жены - Джон Диксон Карр Страница 54

Убийца подбросил труп мне и наверняка испугается, полагал я, когда его не найдут в моей спальне. Он будет спрашивать себя, что я с ним сделал. Это очень большой район, но такой дом здесь только один. Никто, кроме убийцы, не стал бы связывать труп с набитым соломой манекеном и не заметил бы тело, даже если бы смотрел на него. Но убийца должен приехать сюда, и я буду его поджидать. Однажды мы ставили пьесу под названием «Зеленая тень»…

– Опять пьеса! – простонал Деннис.

– Что не так, старина?

– Ничего, продолжай.

– Поэтому я поехал один, когда ты застрял. Только я забыл кое-что. Очень хорошо рассуждать, что ты способен просидеть сложа руки в доме с привидениями ночь, день, а может, еще одну ночь. Но…

– Но – что? – спросила Берил.

– У меня не было ни кусочка еды, – просто ответил Брюс, – и ни одной сигареты.

– Поэтому ты решил вернуться в отель?

– Да. Я вернулся пешком. Мне удалось привести сюда машину, не сломав шею ни себе, ни кому-то другому, но я не мог рисковать снова. И хорошо, что я этого не сделал, так как к тому времени машину уже разыскивали. Я вернулся в отель уже после десяти. Вечеринка внизу была в полном разгаре. Никто не слышал, как я поднимался по наружной лестнице. Я обнаружил свою гостиную в таком виде, словно через нее прошла германская армия. Понимаете, что произошло?

Деннис кивнул.

– Джонатан Херберт – будем называть его так, – с горечью сказал он, – знал, что должен избавиться от компрометирующих его листов рукописи и своей пишущей машинки. Он не мог просто забрать машинку, так как это привлекло бы внимание. Поэтому он превратил ее в груду металла, сделав буквы неузнаваемыми с помощью топора, и учинил разгром во всей комнате, чтобы скрыть это.

Брюс Рэнсом прижал руки к вискам.

– Деннис, – сказал он после паузы, – помнишь записку, которую я отпечатал для тебя, прежде чем умчаться в автомобиле, – «Прости, не могу ждать», – и вставил ее в каретку машинки?

– Конечно помню!

Брюс поежился.

– Тогда я не обратил на это внимания. Я был слишком возбужден и впервые притронулся к этой машинке. Но потом, когда я вернулся…

– Ну?

– На полу, среди следов разгрома, валялась моя записка, а рядом с ней один из листов с текстом пьесы.

– Но, Брюс, – пальцы Берил сжали его плечо, – как он мог быть там? Херберт, или Бьюли, не забрал отпечатанные листы, потому что их там не было! Г. М. взял их до того!

– Не все, – возразил Деннис, вспоминая прошлое. – Разве ты не помнишь, Берил? Г. М. говорил нам утром, что уронил один лист на пол. И… погоди, я понял! В комнате был сильный сквозняк, когда Брюс убежал, оставив дверь открытой, а пол усеян бумагами. Когда пришел Херберт и обнаружил ящик пустым, он подумал, что остальные валявшиеся бумаги были письмами. Ты что-то говорил, Брюс?

– Я обнаружил эти два листа лежащими рядом. – Брюс судорожно глотнул. – Для этого не требовалось быть экспертом. Я корпел над пьесой Бьюли, пока не выучил назубок каждый дефект машинки, на которой ее отпечатали: «в» чуть выше строчки, «о», в котором слишком много грязи, и так далее. Поэтому я стоял там и хохотал, как маньяк.

Конечно, я не мог поверить с ходу, что старый Херберт… Но я начал вспоминать все странности его поведения – особенно в отношении Дафни. Я выбежал из отеля и позвонил Г. М. в «Золотой фазан» в Олдбридже. Он велел мне ехать к нему и в присутствии этого парня, Мастерса, рассказал мне всю историю.

От смущения Деннису хотелось отвернуться и даже вовсе убраться отсюда. Брюса Рэнсома одолевали вполне искренние эмоции.

– Полагаю, – снова заговорил Брюс, – в жизни каждого человека бывает время, когда он получает по заслугам. Тогда он видит самого себя и свою душу насквозь. Я никогда не был влюблен в Дафни. Я играл роль. Когда все шоу разлетелось на куски, словно цветочная ваза, после новости, что ее ревнивый отчим – Роджер Бьюли, я почувствовал тошноту. Каждую секунду, пока Г. М. говорил, я думал только о тебе, Берил. О нашем прошлом. О том, что мы чувствовали, что делали и чего не делали. И я знал.

– Пожалуйста, Брюс…

– Я знал, что ты всегда будешь для меня единственной женщиной. Не хочешь сесть ко мне на колени?

Берил посмотрела на него:

– О, Брюс, ты… ты… – Она не договорила, словно не смогла найти худший из всех возможных эпитетов, повернулась к ним спиной и отошла к окну.

– Прости, – пробормотал Брюс.

– Продолжай, – не оборачиваясь, сказала Берил.

– В отельном номере Г. М., Мастерс и я составили план кампании.

– Ты имеешь в виду поимку Джонатана Херберта? – спросил Деннис.

– Да. За несколько часов до того Г. М. в гостиной моего номера – он говорит, что ты был там, – сравнил образец отпечатков пишущей машинки с листами рукописи. Ты рассказал ему, что Херберт находился в гостиной, когда ящик стола был открыт. Именно тогда Г. М. понял, что Херберт – псих, положивший глаз на Дафни. Но что мы могли поделать? Конечно, Г. М. осенило вдохновение насчет песочных ловушек на поле для гольфа. Но это могло быть ошибкой, или же могли потребоваться недели на доказательства. Правда, господин… как его… Читтеринг заподозрил неладное…

– Читтеринг? – воскликнула Берил.

– Ну, Читтеринг знал с самого начала, что я Брюс Рэнсом. Он даже шутил на этот счет в баре «Золотого фазана». Но он считал отличной шуткой притворяться, будто убийца находится здесь, пока…

– Пока, – закончил Деннис, – в салоне «Кожаного сапога» вчера вечером не объявили публично, что Бьюли действительно здесь?

Брюс кивнул:

– Что Бьюли здесь и что он написал пьесу. Боже мой! Входит Цезарь в ночной рубашке! Читтеринг вспомнил, что Херберт рассказывал кучу лжи о пьесах, которые никак не мог видеть, что он позаимствовал знаменитую книгу о написании пьес и вливал каждому в уши яд обо мне, не забыв и уши командора Ренуика – вполне достойного парня, но с пунктиком насчет убийц с тех пор, как на него напали с топором в Порт-Саиде. Старый папаша Читтеринг был так напуган, что проглотил в «Кожаном сапоге» половину всей выпивки. Но он ничем не мог нам помочь. Поэтому было предложено… предложено мною, что я попробую заставить Херберта выдать себя. Но мы должны были использовать в качестве приманки Дафни.

– Полагаю, это тоже заимствовано из пьесы? – осведомился Деннис.

– Нет, старина! Клянусь, это моя собственная идея! Но осуществить ее было труднее всего. Я вскарабкался в окно к Дафни среди ночи…

– У тебя это вошло в привычку, – заметила Берил.

– Ну а как еще я мог подобраться к ней незаметно для этой свиньи? Я боялся, что Дафни завизжит на всю деревню. Но мне удалось убедить ее надеть что-нибудь и выскользнуть через заднюю дверь к беседке для разговора со старшим инспектором Мастерсом и старым Г. М. Ее пришлось долго уговаривать, но она храбрая малышка.