Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский Страница 53

— Ну все? — насмешливо спросила прокурорша, — Можно продолжать, ваша честь? Свидетель, вы знакомы с подсудимым?

— Я видел его только один раз, не считая опознания.

— Подчеркиваю для присяжных, что на следствии опознание проводилось по всем правилам из числа нескольких похожих лиц. Итак, свидетель, когда вы его видели?

— Двадцать второго марта две тысячи третьего года.

— Как вы это запомнили?

— Ну как же, отметка есть в журнале на вахте.

— Как появился Лудов?

— Обыкновенно. Приехал на машине. Я спросил, что ему нужно. Он ответил, что ищет дачу Пономарева. Я позвонил Александру Васильевичу и уточнил, ждет ли он кого-нибудь, у нас такой порядок. Он подтвердил, что ждет Лудова, и попросил занести заявку в журнал, такой порядок у нас. Записав фамилию и номер машины в журнале, я открыл шлагбаум и объяснил этому человеку, как проехать.

— Журнал приобщен к делу, я вам его после допроса покажу, — пояснила прокурор присяжным, — Там есть время и дата. Что было потом, свидетель?

— Потом он проехал обратно, примерно через час. Я сделал отметку.

— Правильно, в доме полно его отпечатков пальцев, его и Пономарева на осколках двух бокалов, которые были обнаружены после пожара в районе стола, я потом вам предъявлю, — Прокурор повернулась к присяжным, — Осколки и данные экспертиз. Сидоров, когда Лудов выезжал, вы с ним еще раз говорили?

— Да, когда я открывал шлагбаум, я спросил, как там Александр Васильевич.

— Что он ответил?

— Он сказал, что его нет дома, он его не дождался. Выругался и уехал.

— Что вы сделали дальше?

— Мне показалось это странным, потому что я же говорил с Пономаревым по телефону, и он подтвердил, что ждет. И что этот Лудов делал там час, если Александр Васильевич ушел, допустим, к соседям? Я позвонил Пономареву, но он не ответил. Я решил идти к его дому. Но это на другом краю поселка, и, пока я шел, увидел, что там горит. Я сразу же побежал к себе, чтобы вызвать пожарную команду. Горело сильно, как будто там облили бензином или еще чем-то. Хорошо, что был март, не загорелось все вокруг.

— Да, это был поджог, — подтвердила прокурор, — я покажу заключение экспертизы. Что нашли пожарные, когда потушили дом Пономарева?

— Как что? Труп.

На лицах присяжных выражалось разное: «Гурченко» сидела, забыв закрыть рот, Алла выглядела скорее расстроенной, как и Ри, слесарь не скрывал злорадства, Зябликову, с одной стороны, не хотелось верить в то, что Лудов убийца, и Кольт говорил, что этого не может быть, но именно так и выходило, и он был теперь рад за Тульского и за прокуроршу. Журналисту было не впервой расставаться с иллюзиями, но получалось, что так он выигрывает: и деньги возьмем, и правду напишем, как сказал Шкулев. Все переживали по-своему, и лишь Анна Петровна, которой бы радоваться, безразлично куталась в платок и, видимо, ничего не слышала.

— У меня пока больше нет вопросов, — сказала прокурорша и села, переглянувшись с Лисичкой: обе были довольны допросом.

— Представитель потерпевшего? Нет. Пожалуйста, защита.

— Скажите, свидетель, а как вы догадались, что перед вами труп именно Пономарева? По лицу, по одежде, например.

— Ну, не знаю. Это же в его доме было, по росту он, а так я даже и смотреть-то не мог, меня чуть не вырвало. — При этом воспоминании лицо свидетеля в самом деле перекосилось, и еще яснее стало видно несоответствие лица костюму.

— Значит, вы не можете утверждать однозначно, что это был Пономарев?

— Ну как же, его дом, и потом следствие…

— Хм!.. — сказала адвокатесса. — Следствие — это следствие, к нему будут свои вопросы, а к свидетелю у меня вопросов больше нет.

— Подсудимый? — спросил судья.

— Да нет, он все правильно рассказал со своей точки зрения.

— Не комментируйте. Вопросов нет? Свидетель свободен.

— Ваша честь, я бы хотела сейчас заявить ходатайство, — встала со своего места адвокатесса Елена Львовна.

— Вы уверенны, что именно сейчас?

— Да, потому что в зале суда впервые прозвучало слово «труп».

— Хорошо, мы обсудим ходатайство в отсутствие присяжных. Присяжные, удалитесь, пожалуйста, в свою комнату.

Вторник, 4 июля, 12.30

Присяжные встали и потянулись к двери. Журналист пропустил Старшину вперед, чтобы оставить дверь чуть приоткрытой, и сам остался возле нее. Старшина, конечно, заметил это, но не решился одернуть его при открытой двери, чтобы не услышали в зале, — он все-таки обязан был беречь коллегию.

— Это тебе нельзя, — прошипел Журналист, поправляя дверь так, чтобы оставалась только маленькая щелочка. — А у меня профессия такая мерзкая, ты сам говорил.

Старшина бы и сам послушал, но ему надо было быть с остальными. Сквозь щель Журналисту открывался маленький сектор, в котором мелькала только фигура вставшей из-за стола адвокатессы, но слышно было бы даже хорошо, если бы из комнаты не мешал громкий голос «Гурченко»:

— Это же Сидоров! Я его знаю! Мы же с ним пять лет назад на этих самых дачах… Ну, это неважно, это к делу не относится. Ишь, директор кооператива! Да просто мужик деревенский, там раньше дачки-то были… не дачки, а халупы. Но молодец, он же его полностью изобличил! Вот Сидоров, ну надо же, директор!

— Да никого он пока еще не изобличил! — возразила Алла.

— Ну-ка, бабы, тише! — скомандовал Старшина, и Журналисту стало слышно, что говорит адвокатесса в зале.

— Ваша честь, я обращаю внимание, что экспертиза сделана только по группе крови, это вторая группа, общая. Мы ходатайствуем о проведении более точных биологических экспертиз. Почему они не были проведены?

— Почему? — переспросил судья у прокурора. — Вы будете возражать против этого ходатайства защиты?

— Да, буду! Биологическая экспертиза очень дорогая и занимает много времени. Совокупности доказательств достаточно с учетом места и времени преступления и свидетельских показаний. Адвокат вводит в заблуждение. Есть убедительнейшая экспертиза по зубам обгоревшего трупа, которые остались целы. Это позволяет утверждать с уверенностью, что труп принадлежит именно Пономареву.

— Я видела в деле результат этой экспертизы, — сказала Елена Львовна Кац. — Но почему-то я не нашла там стоматологической карты Пономарева, а именно с ней должен был сверяться эксперт. Где эта карта и каким образом она попала к эксперту?

Прокурорша почему-то молчала.

— Поясните, Эльвира Витальевна, — сказал судья, — Откуда поступила карта?

— Из поликлиники ФСБ.

— Он что, там лечился? Из поликлиники ФСБ поступила именно карта или что-то другое? — продолжала настаивать адвокатесса.