Двадцать три раны Цезаря - Тиана Веснина Страница 52

— Странно, но я уверен, что этот перстень принадлежал моему дяде. У меня, вот взгляните, — он в свою очередь снял печатку и протянул Уманцеву, — оригинал, выполненный из золота, а у вас — копия из серебра. Всякий раз отправляясь в Анголу, Алексей рисковал жизнью и боялся, что перстень, если его убьют, попадет в чужие руки. А он — наша реликвия. Поэтому Алексей заказал копию. Как вы думаете, каким образом перстень Алексея мог попасть к вашему другу? — спросил он, глядя на Романа во все глаза.

Роман подозвал официанта, взял с подноса бокал бренди и задумался.

— Не знаю, — протянул после паузы. — Я приехал в Анголу на несколько месяцев позже Андрея, и эта печатка уже была у него.

— Странно… очень странно, — с растерянным видом повторял Ильин-Вязигин.

— Может быть, перстень ему подарила его подруга… — Александр насторожился, — из местных. Как же ее звали?.. Кармен?.. Эльвира?.. Нет, не вспомню. Она была очень славной девушкой. Единственно, что я могу предположить, это то, что одно время с ней встречался ваш дядя Алексей, а потом мой друг Андрей. Алексей оставил ей на память перстень, а она подарила его Андрею, — выдал свою наспех придуманную версию Уманцев.

— Нет, — с разочарованием заметил Александр, — Алексей никогда бы не отдал свой перстень.

— Ну вы же сами говорите, что это копия, — постучал Роман пальцем по перстню. — Значит, особой ценности не представляет.

— В этом вы правы, но Алексей Вязигин никогда бы не отдал перстень со своим вензелем какой-то женщине.

— Тогда я теряюсь в догадках. Впрочем, это было так давно, что правды мы уже не узнаем, — Роман приподнял бокал и выпил. Александр в ответ тоже приподнял бокал.

— Понимаете, — вновь после непродолжительного молчания начал Александр, — Алексей погиб… пропал при очень странных обстоятельствах. — Надежда Уманцева, что Ильин-Вязигин оставит его в покое, рухнула. — Если вы не против, я вам расскажу буквально в двух словах. Быть может, это натолкнет вас на какое-нибудь воспоминание, которому вы не придали значения.

— Да, я с удовольствием выслушаю, — натянуто вежливым тоном отозвался Роман.

— В 1989 году Алексей в очередной раз отправился в Анголу, он служил наемником в отрядах УНИТА. Каким образом он оказался в их рядах, я рассказывать не буду, это отдельная, долгая и печальная история. Впрочем, профессия наемника ничуть не хуже других. Он зарабатывал таким образом, чтобы содержать нашу семью: мою бабушку, его мать, мою маму, его сестру и меня, его племянника. Мой отец погиб в автокатастрофе вскоре после моего рождения. Семья наша не имела других средств к существованию. В тот год Алексей, как обычно, отправился в Анголу и… больше мы его не видели. Примерно полгода спустя, после того как он должен был вернуться, к нам зашел один его знакомый, Вольдемар, — Уманцева прошиб пот: «Да что же это такое? Что это за вечер воспоминаний!» — подумал он и непроизвольно вжался в кресло. — Он, Вольдемар, — тем временем продолжал Александр, — воевал вместе с Алексеем. Дверь, как сейчас помню, открыл я. Обрадовался. Но мама и бабушка, увидев его, словно окаменели. Он вошел, поздоровался и спросил, где Алексей. Бабушка, тяжело дыша, опустилась на стул и, обращаясь к нему, сказала: — «Мы надеялись услышать от вас, где Алексей».

Уманцев до тошноты ясно представил себе эту картину.

Вольдемар с удивлением посмотрел на женщин.

— А разве он до сих пор не вернулся? Я виделся с Алексеем последний раз около полугода назад. И должен сказать, что пришел посчитаться с ним. Он поступил непорядочно.

Александр вспыхнул и сделал шаг вперед. Но мать его остановила.

— Вольдемар, ради бога, расскажите, что… что случилось? — просила она, с мольбой глядя на него.

Вольдемар сел в кресло, попросил разрешения закурить и рассказал, как встретил в джунглях Алексея, направлявшегося домой, а с ним одного подозрительного субъекта.

— Говорил, что литовец. Но мне-то все равно, раз из СССР. Вот я и хотел с ним разделаться. А ваш Алексей уперся. Защищал его, словно родного. На что он ему сдался? — Вольдемар почесал висок, задумался, произнес: — Н-да! — видимо, отвечая своим мыслям, и закончил: — С тех пор я его не видел.

— Ах! — поникла головой бабушка. — Где же он? Неужели погиб?

— Не думаю. С чего ему погибать? Мы встретились недалеко от границы. Выбравшись из Анголы, он должен был сесть на корабль и прибыть сюда. Странно, — проговорил Вольдемар, — очень странно. Вот мне сразу не понравился этот советский прохвост. Но что общего мог найти с ним Алексей, не понимаю.

— Значит, вы оставили его в обществе этого советского, а сами уехали? — спросила сестра Вязигина.

Вольдемар повертел шеей, словно ему стал узок ворот рубашки, и ответил:

— Можно сказать так.

— Но тогда где же он?

— А вот это весьма интересно будет узнать! — с загоревшимися злобой глазами, воскликнул Вольдемар. — Где? В самом деле, где?

Он поднялся с кресла и в волнении заходил по гостиной.

— Через месяц я вновь отправляюсь в Анголу и постараюсь выйти на их след. И если выйду, то этому советскому гаду не поздоровится. На медленном огне зажарю, как кабана. Выпущу кровь и зажарю, — он опомнился. — Простите! Вырвалось.

Женщины не хотели отпускать Вольдемара. Им казалось, что хоть вот так, через него, они ближе к Алексею. Вернулась надежда. Вольдемар постарался ободрить женщин. Он высказал массу предположений, что могло задержать Вязигина в пути.

Вновь он появился у них спустя четыре месяца. Он пришел с холодным непроницаемым лицом. Женщины сразу поняли, что надеяться больше не на что.

— Я не уверен, но… я нашел останки… повторяю, я не уверен… Вы же знаете тот климат… Одним словом, мне удалось довольно быстро выйти на след Алексея и этого… — он презрительно поморщился. — Они двигались в сторону побережья. Вот, — он протянул складной нож, — все, что я нашел. Вероятно, он был в сапоге.

Александр первым схватил нож и крикнул:

— Это Алешин!

— Но это ничего не означает, — быстро вставил Вольдемар. — Нож можно потерять.

Сестра Вязигина стояла, опустив руки, губы у нее дрожали:

— Вы… вы… — вновь начинала она, но не могла договорить, — вы… похоронили?..

— Да, — ответил он. — Не знаю, может, я похоронил того… Не знаю. Но я сделал это.

— Спасибо, — проговорила сестра. Мать ничего не сказала. Она была в обмороке.

Александр умолк. Уманцев вздрогнул, выходя из-под гипноза воспоминаний. Он не знал, что сказать, как повести себя, чтобы это выглядело естественно и не насторожило Ильина-Вязигина. Но, тот вздохнув, продолжил:

— Нам было очень трудно. Мама пошла в прислуги. С двенадцати лет я начал подрабатывать. Но поставил себе цель — выполнить страстное желание Алексея, получить высшее образование. Я хорошо учился, принимал участие во всевозможных конкурсах и выиграл грант на бесплатное обучение в университете. Сейчас работаю в крупной фирме и, слава богу, обеспечиваю достойную жизнь моей матери и бабушке. Теперь мы живем в Брюсселе. Постепенно все стало забываться. Я уже решил, что никогда не узнаю, как погиб Алексей, но вот увидел у вас на руке печатку, и все вспомнилось. Бабушка рассказывала, что во время бегства семьи из России ее родители не рискнули вывезти все драгоценности. Кое-что они оставили, надеясь вернуться. Но, увы!.. Я ездил в Нижний Новгород, бабушка мне сказала, к кому нужно обратиться. Но тот человек умер, а его вдова сообщила, что вроде бы наши фамильные драгоценности он давно уже отдал приходившему от имени Алексея посыльному…