Тайна исчезнувшей шляпы - Эллери Квин Страница 52

Морган отвернулся. Инспектор Квин кашлянул и бросил окурок сигары в пепельницу. Потом полез в карман, достал табакерку, поднес к носу щепотку табаку, глубоко вдохнул и откинулся на спинку кресла. Эллери вдруг вскочил и налил Моргану стакан воды из графина. Тот с благодарностью ее выпил.

— Спасибо, Морган, — сказал Квин. — И раз уж вы решили быть откровенны до конца, скажите, пожалуйста, произносили ли вы в воскресенье слова, которые можно было истолковать как угрозу убить Филда. Должен честно признаться, что миссис Руссо обвиняет вас в убийстве Филда — потому что в разгар ссоры вы сказали нечто такое.

Морган побледнел. У него задергались брови, а остекленевшие глаза умоляюще вперились в инспектора.

— Она лжет! — хрипло воскликнул он. За несколькими столиками обедающие оглянулись на его крик. Квин успокаивающе похлопал его по руке. Морган прикусил губу и понизил голос. — Ничего подобного я не говорил, инспектор. Я вам только что признался, что моментами мечтал об убийстве Филда. Но это была вялая, глупая мечта. У меня никогда бы не хватило смелости убить человека. Даже когда я в «Вебстер-клубе» вышел из себя и крикнул, что убью его, я этого не имел в виду всерьез. А уж в воскресенье вечером… Пожалуйста, инспектор, прошу вас: верьте мне, а не этой бессовестной шлюхе.

— Я просто хотел узнать, что именно вы сказали. Потому что, как это ни странно, я верю, что вы что-то в этом роде выкрикнули.

— Что?

Морган обливался потом. Глаза вылезли из орбит.

— «Хочешь напечатать это все в газетах? Печатай, черт с тобой! Но я позабочусь, чтобы больше ты шантажом вообще не промышлял», — ответил инспектор. — Вы это сказали, мистер Морган?

Морган, вытаращив глаза, смотрел на Квинов. Потом откинул голову и рассмеялся.

— Господи помилуй! — воскликнул он. — Так это и есть моя «угроза»? Да я просто имел в виду, что, если, не получив от меня денег, он опубликует эти документы, я во всем признаюсь полиции и потяну его за собой на дно. Вот и все! А она вообразила, что я грожу ему убийством!

Он нервно вытер глаза.

Эллери улыбнулся и поманил официанта. Расплатившись, он зажег сигарету и глянул на отца, который смотрел на Моргана недоуменно и с симпатией.

— Хорошо, мистер Морган. — Инспектор встал и отодвинул стул. — Это все, что мы хотели узнать.

И он направился в гардероб, пропустив вперед дрожащего и плохо соображающего адвоката.

Когда вечером Квины свернули с Бродвея на Сорок седьмую улицу, они увидели у входа в Римский театр огромную толпу, окруженную кордоном полицейских. Движение транспорта на длинной узкой улице было перекрыто. Над входом в театр огромными буквами было высвечено «ПЕРЕСТРЕЛКА», а внизу, буквами поменьше, — «Джемс Пил и Ева Эллис со звездной труппой». Отчаянно работая локтями, зрители пробивались через толпу; полицейские осипшими голосами кричали, что пропустят за ограждение только по билетам. Инспектор показал полицейским свою бляху, и его с Эллери провели через давку в маленький вестибюль театра. Возле кассы стоял широко улыбающийся Панзер, вежливо, но твердо руководивший движением длинной очереди к окошку кассы. Престарелый швейцар, обильно потея, стоял в стороне, с изумлением глядя на этот ажиотаж. Кассиры сбивались с ног. Гарри Нейлсон в углу вестибюля был поглощен беседой с троими молодыми людьми — явно репортерами.

Заметив инспектора и Эллери, Панзер поспешил к ним, но, увидев, как инспектор властно взмахнул рукой, замедлил шаги, потом кивнул и вернулся к окошку кассы. Эллери кротко выстоял очередь и купил два зарезервированных за ними билета. Толпа внесла их в партер.

Мадж О'Коннел ахнула и шарахнулась от Эллери, когда тот подал ей два билета — на места Лл 32 и Лл 30, левая сторона. Инспектор улыбнулся, глядя, как она нервно отрывает корешки. Потом она провела их по ковровой дорожке к левому сектору, молча указала на два места в последнем ряду и поспешно удалилась. Квины сели на свои места, положили шляпы в специальные проволочные корзинки под сиденьями и принялись спокойно — ни дать ни взять, обычные завсегдатаи сенсационных зрелищ — ждать начала спектакля.

Зрительный зал был набит до отказа. По проходам шли все новые зрители, быстро заполняя пустые кресла. Многие головы поворачивались в сторону Квинов, которым совсем не нравилось это пристальное внимание.

— Черт, — пробурчал инспектор, — надо было прийти после подъема занавеса.

— Почему тебя беспокоит твоя популярность, mon père? [4]— засмеялся Эллери. — Мне так даже нравится свет рампы.

Он посмотрел на часы, и отец с сыном со значением переглянулись. Было точно 8.25.

В зале одна за другой погасли все лампы. Зрители умолкли, предвкушая интересное зрелище. Занавес поднялся в полной темноте, и за ним обнаружилась почти неосвещенная сцена. В тишине раздался выстрел. Потом захлебывающийся крик. Аудитория ахнула. Действие началось — в полном соответствии с рекламой.

В отличие от отца Эллери спокойно сидел в кресле, где три дня тому назад убили Монте Филда, и с удовольствием смотрел стремительно развивающуюся мелодраму. Сочный голос Джемса Пила, появлению которого на сцене предшествовал ряд драматических инцидентов, завораживал Эллери властью искусства. Ева Эллис, целиком отдававшаяся роли, журчащим голосом разговаривала со Стивеном Барри, красивое лицо и звучный голос которого вызвали громогласное восхищение девушки, сидевшей справа от инспектора. Хильда Орандж, в яркой одежде, соответствовавшей ее сценическому образу, сидела на корточках в углу сцены. Старый комик бессмысленно блуждал от одного персонажа к другому. Эллери наклонился к отцу.

— Хорошо поставлено, — прошептал он ему на ухо. — Приглядись к этой Хильде Орандж.

Пьеса неслась как по рельсам. Вот уже, под крики и выстрелы, закончился первый акт. Зажглись лампы. Инспектор поглядел на часы: 9.05.

Он встал, и Эллери лениво последовал за ним. Мадж О'Коннел, притворяясь, что не замечает их, открыла тяжелую железную дверь в конце прохода, и зрители стали выходить на тускло освещенную площадку. Туда же пошли и отец с сыном.

Юноша в форме, стоявший возле тележки, заставленной бумажными стаканчиками, ненавязчиво предлагал посетителям свой товар. Это был Джесс Линч, тот, кто рассказал им о бутылке имбирного эля, которую заказал Монте Филд.

Эллери зашел за железную дверь: там было небольшое пространство между дверью и кирпичной стеной. Он заметил, что стена шестиэтажного дома, стоявшего по другую сторону площадки, не имела окон или ниш. Ричард Квин купил у Джесса стаканчик лимонада и приветливо ему улыбнулся. Тот вздрогнул, узнав инспектора.

Зрители стояли на площадке группками, проявляя необычный интерес к своему окружению. Инспектор подслушал взволнованные слова одной женщины: «Говорят, он в понедельник на этом самом месте покупал лимонад».

В театре прозвенел звонок, и зрители, вышедшие подышать, поспешили обратно в зал. Прежде чем сесть в кресло, инспектор взглянул на ведущую из партера на балкон лестницу. На ее первой ступеньке стоял дюжий молодой человек в форме.