Меньшее зло - Юлий Дубов Страница 50

Генерал и вправду напрягся. С тех самых пор, как Аббас Гусейнов, вежливо именуемый клиентом, в последний раз вышел на связь, Кузьминки, Выхино и все соседние районы были блокированы так, будто там прятался от посторонних глаз не кто иной, как сам партайгеноссе Борман, чудом укрывшийся от Нюрнбергского трибунала. Станции метро, автобусные и троллейбусные остановки патрулировались круглосуточно? Свободный пробег любого автомобиля — от момента включения первой передачи до вынужденного торможения по сигналу специально обученного гаишника — никак не превышал двухсот метров. У водителя проверяли документы, потом наклоняли на капот и начинали потрошить машину вместе с пассажирами. В невиданно массированном заграждении стояли лучшие люди Федеральной службы охраны, усиленные оперативниками ФСБ и головорезами из отряда «Вымпел». Особое внимание обращалось на пешеходов, потому что добраться от Кузьминок до кольцевой, а там сигануть огородами было вполне реально. Даже если бы Аббас Гусейнов превратился, к примеру, в мышь и в таковом обличье попытался миновать многочисленные кордоны, он был бы тут же изловлен в подземных коммуникациях, которые охранялись привычными к просачиванию через канализацию альфовцами.

Никак этот самый Гусейнов не мог оказаться на Кавказе. Ну никак.

— Ознакомьтесь с документиком, — Старик перебросил через стол тощую папку. — Всего-то заключение технической экспертизы. Сравнительный анализ обеих записей. Могу избавить вас от связанного с чтением напряжения умственных способностей. Первая запись — это запись живого голоса. А вот вторая… Здесь чуть сложнее. Вторая запись — это запись магнитофонной записи. Надо объяснять? Вместо того, чтобы попытаться понять, каким же это образом человек переместился с блокированного запада Москвы на ещё не блокированный восток и на кой чёрт ему понадобилось сообщать славным органам об этом перемещении, вы с готовностью пошли у него на поводу. Он всего лишь переправил на восток запись своего голоса, дождался, пока вы переместили туда свою чрезвычайно квалифицированную охрану, спокойно вышел из укрытия и отправился по назначению.

— Невозможно, — пробормотал генерал. — Вы его не знаете. Он просто дурак. Шашлычник. Хачапури тухлый. Он такого и придумать никогда в жизни не мог бы!

— А он ничего и не придумывал. Все придумали за него. Поэтому он сейчас в полной безопасности на Кавказе, а я вынужден общаться с… Поверьте, милейший, если бы хоть один нормальный человек нашёлся, согласный подчищать за вами, я бы на вас минуты лишней не потратил.

Генерал выбрался из кресла, хрустнув коленями, и выпрямился по стойке «смирно».

— Готов искупить! — отрапортовал он, вспомнив виденный в молодости военный фильм. — Прошу разрешить оправдать доверие!

— Слушайте меня внимательно. Я сейчас буду с вами говорить совершенно откровенно, потому что иного способа заставить вас хотя бы минимально исполнять свои обязанности не вижу. Вы сделаете то, что я вам сейчас скажу, и больше я не желаю вас видеть. И слышать тоже. У вас работа есть? Президента охраняете? Вот и охраняйте. Если вы допустите ещё одну ошибку или же полезете в государственные дела, я лично прослежу за вашей дальнейшей судьбой. И судьба эта будет печальна и незавидна. Чрезвычайно. Я понятно изъясняюсь?

— Так точно.

— Сегодня на Кавказ вылетает один человек. Доверенное лицо нашего первого лица, специально вызванное из города СанктПетербурга. Летит он по приглашению людей, которые в настоящее время укрывают вашего воспитанника. После того, как он увидится с ними, а также с Аббасом Гусейновым, он немедленно вернётся в Москву. Так вот. Он не вернётся.

Не то чтобы у генерала была короткая память. Просто он всегда очень болезненно переносил унижение и в таких ситуациях желал немедленной реабилитации. Он солидно кивнул и стал загибать пальцы на руке.

— Автокатастрофа. Авиакатастрофа…

Старик брезгливо поморщился.

— Достаточно. Вы не умеете слушать. Я, кажется, упомянул, по чьему поручению этот человек летит на Кавказ. Мне не нужны расследования. Точнее говоря, мне не нужны расследования, которые могут привести хоть к чему-то. Если я верно осведомлён, у вас среди чеченцев есть свои люди. Да?

— Так точно.

— Нефть? Старая история с чеченскими авизо? С липовыми векселями «Менатепа»? — задушевно спросил Старик. — Я ничего не упустил?

Кое-что Старик упустил. Но и сказанного было достаточно, чтобы генерал покрылся липким противным потом:

— Всё будет сделано. Можете даже не тревожиться. Значит, как делать будем? — и он изобразил пальцами правой руки эдакое зловещее кручение.

Старик тяжело вздохнул. «Где умный человек спрячет упавший лист?» — вспомнился ему вопрос из старой книжки. «А где умный человек спрячет песчинку?» Ну не обсуждать же заветное с подобной безмозглой тварью…

— Не вздумайте. Вас проинструктируют. Докладывать будете лично. Только не мне, уж увольте. Игорь! Зайдите.