Вороны не умеют считать - Эрл Стенли Гарднер Страница 50

Мы ехали по бедной окраине. Домишки,лепившиеся по обеим сторонам дороги, доживали свой век. По всей видимости,хозяева стремились выжать из квартиросъемщиков последние доллары, прежде чемснести эти трущобы. Вплотную к жилым кварталам примыкали складские помещения икакие-то цеха — оттуда доносился мерный гул станков. Думаю, ни в одномгородском районе жители не потерпели бы такого соседства. Но обитатели домишек,наверное, были настолько бедны, что отстаивать свои законные права казалось имнепозволительной роскошью.

Я оставил машину возле дома под номером,указанным Районом Хурадо. Это была некрашеная халупа с покосившимся крыльцом.

Мы с Доной поднялись по скрипучим ступенькам.Звонка не оказалось, и я постучал в дверь.

Никто не ответил. Подождав с минуту, я ударилв дверь кулаком — никакого ответа. Кажется, только сейчас я понял, как многонадежд связал с этой совершенно незнакомой мне сеньорой Леридой. И вот — ее нетдома! Повернувшись спиной к двери, я начал спускаться с крыльца.

— Подождите, Дональд! — окликнуламеня Дона. — Может быть… может быть, она плохо слышит? Попробуйте еще раз.Сильнее…

Я стукнул по двери так, что испугался, как быона не сорвалась с петель. Мы снова подождали. Вдруг Дона взволнованнопрошептала:

— Там кто-то есть!

Я прислушался: шаркающие шаги приближались кдвери.

— Кто там? — прозвучал старческийголос, и дверь открылась.

По голосу я понял, что женщина, задававшая намвопрос, привыкла подчиняться чужой воле.

— Нам надо поговорить с вами. — Сэтими словами я решительно переступил порог.

Она не возражала. Я взял Дону под руку ипровел в комнату. В нос ударил острый запах дешевого джина.

Комната эта была в доме единственной — онаслужила и кухней, и гостиной, и спальней. Со старой металлической раковиныдавно облезла эмаль, воронка порыжела от ржавчины. Один стул без ножки, удругого сломана спинка. Железная кровать с панцирной сеткой была когда-тобелого цвета, а теперь стала грязно-серой. На кровати, кроме мятой подушки,ничего не было, даже простыни…

Хозяйка прошла в комнату вслед за нами. Быловидно, что за ее плечами долгая и трудная жизнь. Глубокие морщины избороздилистарческое лицо. Седые волосы оттеняли смуглую кожу — наверное, в ней теклаиндейская кровь.

Показав рукой на стул, я сказал с таким видом,будто дом принадлежал мне:

— Садитесь.

Она села и уставилась на меня с нескрываемымлюбопытством. Я заметил в помойном ведре под раковиной бутылку от джина. Ещеодна бутылка — наполовину порожняя — стояла на раковине.

— Вы знаете Фелипе Муриндо? —спросил я. Она согласно кивнула.

— Вы давно с ним знакомы?

— Это мой сын.

— Он присылает вам деньги?

Кажется, впервые она смутилась.

— Зачем вам это знать? Кто вы?

— От кого еще вы получаете деньги?

Она молчала.

— Я дам вам возможностьзаработать, — продолжил я. — Разве можно жить в такой нищете? В такомжалком домишке?

— Все нормально, — задумчиво сказаластаруха. — Меня все это устраивает.

— Устраивает? Но вам даже не во чтоодеться. Вам нечего есть. И кто-то же должен помогать вам по хозяйству.

— Все у меня нормально, — повториласеньора Лерида. — Мне ничего не нужно.

— Когда вы приехали из Колумбии?

— Не помню. Давно.

— Как жаль, что у вас не было возможностиповидать родных и знакомых. А ведь это вполне вероятно: вы могли бы купить себеновую одежду и раза два в год летать в Колумбию.

— Кто вы? — хрипло спросиластаруха. — Что я должна сделать?

— Доверьтесь мне. Вы хотите вернуться вКолумбию?

— Вы говорите по-испански?

— Девушка говорит.

Старуха затараторила по-испански.

— Она хочет домой, к родным, —перевела Дона. — Здесь у нее никого нет. Она очень тоскует.

— Все можно уладить, — сказаля. — Если вы доверитесь мне, я все устрою.

Старуха поняла меня, но хотела услышать моислова еще и в переводе Доны.

— Что ему надо? — спросила онапо-испански.

— Вы много лет работали на прииске «Дваклевера», не так ли? — спросил я.

Она кивнула.

— Вы были поварихой и нянькой. Это вынянчили малышку, которую привезла из Штатов Кора Хендрикс?

Она закивала, хотела ответить, но вдругосеклась, посмотрела на Дону и попросила перевести мои слова. Дона повториламой вопрос по-испански.

Сеньора Лерида, что-то заподозрив, молчасмотрела на меня.

— Хорошо, я сам все расскажу, —согласился я. — После смерти Коры Хендрикс в США отправили совсем не тогоребенка, которого она привезла. Жена управляющего подменила детей. Ее дочьстала наследницей огромного состояния. А девочка, которую привезла на приискКора, считалась Доной — дочерью Хуаниты Грэфтон. Вы знали об этом. Поймите,ваше свидетельство необычайно ценно.

Старуха по-прежнему молчала. Но вот в ееглазах появилось что-то звериное, и она обернулась к Доне, предлагаяпереводить.

Дона недоуменно смотрела на меня. Я видел, какоевпечатление произвели на нее мои слова.

— Прошу вас, Дона, не поддавайтесьэмоциям. Ради Бога, переводите, — сказал я.

Девушка начала переводить. Сперва старухаотвечала односложно, потом, словно перешагнув какой-то внутренний барьер,заговорила все быстрее и быстрее — казалось, хотела излить душу.

Когда сеньора закончила, я увидел слезы вглазах Доны.

— Она заверяет, что это правда, —дрожащим голосом сказала Дона. — И она не знала, что девочек подменилииз-за наследства… Ей казалось, дело в чем-то другом. Теперь она готовадовериться вам.

— Хорошо, — сказал я. —Спросите, приезжал ли к ней Роберт Кеймерон?

Сеньора Лерида не стала ждать перевода.

— Сеньор, которого убили? —переспросила она.

— Да.

— Он был очень добр. Дал мне денег.

— Когда он приезжал к вам?