Всадница без головы - Лариса Соболева Страница 5

— Конечно, — ухмыльнулась Аля, мол, кто ж не бывал в Париже!

Виртуально все бывали, существуют же фото, кино, есть армия французских писателей, которых Ник наверняка не читал — ему не до того, а она читала запоем. Он с пеленок по клубам шатался и по заграницам, а она — по библиотекам, но Нику это неинтересно, и Алька смело вешала ему лапшу на уши:

— Набережная Сен-Бернар — мое любимое место в Париже. И мосты! Мне нравится гулять вдоль Сены и любоваться мостами. Знаешь, во всех столицах предпочитаю центральные районы, окраины меня напрягают, кстати, они везде одинаковые, типовые, маргиналы везде злые. Но в ближайшее время я не поеду ни в Париж, ни в Лондон.

— Почему?

Елки-палки, а удивился — будто слетать в Париж дело житейское, как на трамвае добраться до вокзала!

— Папа, когда я отказалась выйти замуж за его партнера по бизу, — упоительно врала Аля, — решил наказать меня и купил конуру, ну и машину… ты видел ее. Не фонтан, конечно, но и на том спасибо. Карты заблокировал. Папа приказал мне жить самостоятельно, зарабатывать самой, пока не пойму, кто в доме имеет право голоса. А много ли мне надо? Я очень даже неприхотливая. Все равно нервы сдадут у него первого, я уверена. Зато у меня теперь есть свобода, могу делать, что хочу, одеваться, как хочу, дружить, с кем мне нравится, а не ему. Никакого контроля!

За короткий монолог Аля раскрыла всю свою «богатую» биографию, осталась довольна собой, так как видела заинтересованность Ника, но… Он вдруг как-то странновато на нее стал смотреть, брови приподнял, губу выпятил, при этом усмехался, Аля одними глазами у него спросила: что не так?

— Хм! — хмыкнул Ник и опустил глаза на Алькин телефон, лежавший на столе. — У тебя такой крутой папочка, а труба — полный отстой, у папы деньжат не хватило?

В общем, Альку поймал с поличным — так наверняка думал этот золотой слиток, поэтому радовался, как дурак. Но она готовилась к подобным ситуациям, следовательно, запаслась ответами:

— В эти телефоны нельзя поставить программу отслеживания, они слишком примитивны, кстати, я нашла его с трудом. Это нормально — когда каждый твой шаг на контроле? Вот я и не хочу, чтобы папа знал, где нахожусь. А ты считаешь, копеечный телефон точно определяет, что за человек перед тобой и что он собой представляет, да?

— Его социальный статус.

— А-а-а… — протянула Алька, смеясь. — Если бы гаджеты прибавляли ума, таланта, богатства, везения, если бы с их помощью легко устанавливался истинный статус… было бы неплохо! Мы не ошибались бы в людях. Но вокруг куча мошенников с атрибутами богачей, живущих в жалких условиях. Школьники идут на все, чтобы купить брендовые шмотки, потому одеваются вразнобой, без системы и уродливо, студенты живут впроголодь и копят на дорогие гаджеты. Но все они остаются мошенниками, школьниками и студентами.

Вроде бы сказано беспечным тоном, но Ник теперь уже удивился искренне и протянул слегка разочарованно:

— А ты не такая, как кажешься с первого взгляда…

— Глупее?

— Нет, умнее. Чем же думаешь заниматься? Без материальной поддержки в нашем городе делать нечего.

Аля отпила водички из бокала, дабы заглушить томивший ее голод, который морковка только растравила, и убедительно заявила:

— Чем? Одеждой. Понимаешь, индустрия моды у нас слабо развита, я намерена ее поднять до европейского уровня.

— Ого, какие у нас амбиции, — хохотнул Ник, запивая фразу вином.

— Планку надо задирать до неба. Мы же генераторы идей, новаторство у нас в крови! Не веришь? Да все лучшее в мире моды взяли в России и модернизировали: женские сапожки, сарафаны, дубленки, кожанки, даже торбы, которые носили за плечами, как носят рюкзаки. Видишь, сколько брендов зародилось у нас, их только перенесли на современную платформу. Хочу продолжить традицию переноса. А ты где набирался ума? Тоже в Лондоне?

— Нет, в Штатах, — нехотя ответил Николай, видимо, воспоминания об учебе его не грели.

— С ума сойти! — взмахнула руками Аля. — Я бы не отважилась туда-сюда летать. Как только подумаю, что лететь через океан много-много часов… о, нет, это не для меня.

— Какая разница, куда падать — на землю или в океан? Поэтому я не думал, а садился в кресло и засыпал.

Оба рассмеялись, потому что молодость не предвидит грустных поворотов на своем пути, молодость живет радостно, жаждет впечатлений, неуемных страстей и не любит серых будней. В этом смысле нечаянные встречи — это взрыв гормонов, резкий поворот на новую тропу, отсюда и хочется закрепить успех.

Неплохо было бы потанцевать, с легкой досадой думала Аля, ведь близость тел, обогащение энергетическими полями с потоками, глаза в глаза, аромат кожи и волос воздействуют сильнее банальной болтовни. Только в зале никто не танцевал, посетители за столиками тихо беседовали, поднимая бокальчики и закусывая. Бедной девушке осталось искусственно подогревать к себе интерес, расспрашивая Ника о его житье-бытье, ведь мужчины любят внимание к своей персоне, а он — он, оказывается, с головой ушел в бизнес.

— Не боишься? — спросила Аля. — Недаром же говорят, что у нас дикий капитализм, то есть без правил. Это осложняет жизнь.

Как все богатые люди, Ник отличался уверенностью в себе, это качество Алька ценила в людях и хотела бы в себе воспитать.

— Если здесь научишься вести дело, не страшен даже Марс с его перепадами температур, — просвещал ее он. — Я у мамочки учусь, она акула в бизнесе, притом университетов не кончала. Это просто талант.

— А конкретно, с чем ты работаешь?

— Пока постигаю тайны земных недр в офисе отца, это наиболее перспективное направление на ближайшие двадцать лет.

— Газ-нефть?

— Yes.

Вот это попала! В десятку! Молодой, красивый и с нефтяной вышкой в кармане! Или сидит на газовой трубе — тоже класс! Однако Аля слишком умна, чтобы показать, в какой неистовый восторг она пришла. Нет, Алька сделала вид, будто видела-перевидела этих вышек с трубами:

— Углеводороды… боже, как скучно. А еще чем занимаешься? У тебя есть хобби? Или ты сутками торчишь в офисе?

— Верховой ездой. Лошади — моя страсть.

Вот тут Алька откинулась на спинку стула, округлила глаза и хохотнула эдак радостно, словно Николка пообещал подарить ей цистерну с нефтью:

— Не может быть! Лошади — это же моя страсть.

— Правда? — удивился Ник. — А какую масть ты предпочитаешь?

О лошадях она имела такое же представление, как и о фьючерсах — что это, где это и с чем его едят, — без понятия. Но улыбалась. Загадочно. И улыбаясь, Аля подалась к нему, приблизив свою мордаху к его красивому лицу, многообещающе проворковала:

— Сейчас схожу в дамскую комнату, а потом… потом весь вечер мы посвятим лошадям.

Ник симптоматично заиграл бровями, кажется, в предвкушении легкой добычи, но Алька этого уже не видела, так как шагала к выходу из зала, виляя филейной частью. Стоило ей очутиться в холле, она рванула в туалет — точь-в-точь лошадь на скачках, Тоська уже была на месте, и Аля закричала: