Убийство онсайт - Татьяна Шахматова Страница 5

Владелец многомиллионного состояния выглядел гораздо скромнее тимбилдера Анатоля. Павел Кнопкин носил скромные джинсы, черный пиджак и поло с логотипом его же фирмы. Рядом с логотипом красовалось пятно от какого-то соуса. Короткие светлые волосы топорщились ежом, как и во время сеансов связи с нашей медленной интернет-точки, но теперь мы наконец смогли рассмотреть его лучше.

Павел оказался моложе, чем мы предполагали: максимум лет сорок. Ни красавец, ни урод. Слегка опущенные книзу уголки глаз придавали его лицу как будто слегка обиженное выражение. Но это было только первое впечатление. По одежде и неизменным очкам в толстой оправе можно было сделать вывод о том, что перед нами мужчина, живущий в мегаполисе и зарабатывающий на жизнь интеллектуальным трудом. На образцово-показательного миллионера Павел не тянул.

— Простите, что не дал отдохнуть, но завтра днем я должен быть в Торонто на заседании совета директоров, — с места в карьер начал Кнопкин и смущенно улыбнулся. Умные глаза сверкнули из-под очков, говорил он негромко, речь с небольшим акцентом. Даже не с акцентом, а с легким едва различимым призвуком, как у человека, давно живущего за границей и ведущего дела на неродном языке.

Сразу после приветствия Павел удивил. Он прошел прямиком к ванной комнате, открыл дверь и заявил:

— Тетрис, журналы и мягкий коврик. Я считаю, что даже в туалете надо проводить время качественно.

Мы молча ждали продолжения, и Павел не заставил себя упрашивать.

— Я всегда мечтал создать собственное дело. Но знаете, эта концепция, что мы работаем, чтобы жить, она меня всегда угнетала. Я сам из Бобруйска. Не лучший город для старта, я бы сказал — настоящая гиря на ногу. Знаете, где это?

— Это в Белоруссии, — отозвалась Виктория, поедая нечто, что продавец в магазине называл эмпанадильей. Вроде нашего чебурека: жареное тесто и мясо внутри.

Она предложила нехитрое угощение гостю, но Павел отказался. Как я и предположил по пятну, он недавно поел.

— В Эквадоре дают тридцать лет тюрьмы за махинации с продуктами, — заметил он, видимо, намекая на то, что эмпанадилья пришлась нам по вкусу не зря. И продолжил свой рассказ: — После вуза я выиграл несколько международных стипендий для аспирантов. Учиться было легко, а вот воспоминания о том, что стажировка кончится и придется вернуться обратно домой, лежали грузом на душе… Я пошел в аспирантуру, чтобы не работать, понимаете? То есть не работать, как моя мать: ежедневная кабала, непосильная ноша, фактически рабство за пропитание… Но я не защитился, ушел в бизнес.

Виктория вежливо улыбнулась и попыталась вернуть Павла к теме нашего приезда в Кито:

— Значит, Павел, в вашей фирме все продумано до мелочей. Работается легко?

Кнопкин почему-то смутился, покраснел, взялся за чашку с чаем, как будто ему была нужна точка опоры, но пить не стал.

— Зовите меня Паша, — сказал он наконец. — Так привычней. А работается у нас и правда легко. Если бы мои работники занимались только работой… Бизнес-анализ — это… это… Как бы вам объяснить? Это как работа на конфетной фабрике. Даже если очень любишь сладкое, все равно начнет подташнивать. Поэтому я постарался предусмотреть все для моих сотрудников.