Своя на чужой территории - Людмила Феррис Страница 5

Раньше Луиза, как, впрочем, и любой телезритель, даже не догадывалась о тонкостях организации съемочного процесса. Например: откуда берется снег летом или где достать слона? А сейчас она сама отвечала за множество вещей – реквизит, костюмы, еда и вода для актеров и группы. Зачастую съемочный день переходил в съемочную ночь. Девушка иногда ощущала себя этакой «белкой в колесе», которая бежит из последних сил, прилагая максимум усилий для того, чтобы просто держать темп, но ей это не просто нравилось, а добавляло адреналина. Ведь она наконец оказалась на «территории кино», то есть в мире своей мечты, и за это еще платили деньги.

Актеры оказались славными ребятами. Веселыми, спокойными, с чувством юмора, но мгновенно преображавшимися при слове «Мотор!». Сериал снимался уже несколько лет, они научились без слов понимать друг друга и были одной командой. Луизу Юнис приняли в эту команду так, как море принимает попавшие в его бездну ракушки – вода быстро смыкается над головой, и ты уже там, на большой глубине, и живешь по ее законам, удивляясь красоте подводного мира.

Луизе сразу понравилась Настя Капцова. Девушки были ровесницами, общие темы для разговоров нашлись тут же. Анастасия, как человек творческий, всегда была влюблена – это было ее хроническим состоянием, необходимой подпиткой для нежного организма. Один роман плавно перетекал в другой, а в настоящий момент Капцова была влюблена в Алексея Погудина, игравшего в сериале старшего лейтенанта Прокудина. Настя страдала (а как же!), но делала это тихо, предпочитая в перерыве между съемками донимать вопросами Луизу, которую выбрала себе в наперсницы. Начинались все разговоры одинаково:

– Как ты думаешь, он ко мне неравнодушен?

– Думаю, да! – искренне отвечала Луиза. – Вы же сейчас в кадре так целовались!

– Да ну… Это же моя героиня влюбляется в коллегу… по сценарию. Тем более она быстро разочаруется. Я тебя про другое спрашиваю.

– Как же про другое? Он тебя так целовал! – удивлялась Луиза.

Вообще, между реальной жизнью и киношной было много общего.

Например, сценарист специально дал героям имена, относительно похожие на настоящие имена актеров: героиня Насти Капцовой звалась Анастасией Купцовой, Михаил Оленин «стал» Михаилом Олейниковым, а Алексей Погудин «превратился» в Алексея Прокудина. Складывалось ощущение, будто актеры играли сами себя. Правда, это не касалось эпизодических персонажей.

Поэтому Луиза ничуть не удивлялась Настиной влюбленности в Алексея – по сценарию ее героиня влюблена в его героя, есть постоянные совместные сцены с поцелуями, вполне логично, что киночувство переросло в реальную влюбленность.

А еще Луизе было очень приятно, когда и Матвей, и администратор Ольга Шаповалова отмечали ее рвение и желание влиться в коллектив.

– Правильно стараешься! У нас или надрываться надо, или совсем здесь не работать. А ты хороший юрист? – как-то обратился к ней Матвей.

– Никто не жаловался, – честно призналась Луиза.

– Молодец! Ты толковая, у тебя получается!

Луиза зарделась от похвалы, а на следующий день Матвей ее повысил – перевел на должность сопродюсера, и теперь она должна была помогать не администратору Ольге, а главному человеку на площадке – режиссеру Матвею Усольцеву. О таком ей и не грезилось! Теперь она тоже могла (раньше было не по статусу) вслух цитировать любимого Хичкока.

– Я знаю идеальный способ вылечить больное горло: перерезать его! – и весело смеялась вместе с Матвеем, когда кто-то фыркал, не оценив цитаты.

Теперь Луиза подавала заявки на монтаж, озвучивание и съемку, внедряясь в процесс кинопроизводства все сильнее и сильнее. И девушка прямо-таки замирала от счастья – теперь работа стала ее любимым делом!

Поездку в Сибирь она восприняла как шанс проявить себя и, в перспективе, подняться еще на одну ступеньку по карьерной лестнице. Она будет работать самостоятельно, все подготовит к съемкам, а через несколько дней прилетит Усольцев и останется доволен. Луиза верила в свои силы, и от этого было радостно.

Но идеальный план, как оно обычно и случается с идеальными планами, «приказал долго жить» уже на второй день. На утро была запланирована съемка в красивейшем ущелье недалеко от города. Однако, когда участники съемочной группы расселись по своим местам в автобусе, выяснилось – не хватает оператора Алика Царева.

– Забухал Царек… – предположил второй оператор Ким Васютин, – вчера весь вечер по гостинице с банкой пива мотылялся. Ким был худой, маленький и жилистый, и когда камера лежала на его плече, то казалось, что ноша слишком тяжела. А вот к Алику камера вписывалась: органично-крупный, с мощной шеей и налитыми мышцами, с кудрявой шевелюрой и будто бы мифическими зелеными глазами, которые цепляли и притягивали к себе. Вот такая броская киношная внешность, ему даже предлагали сняться в эпизоде, но Алик отшучивался, поясняя, что братья Люмьер, которые когда-то изобрели камеру, его не поймут.

Нужно было возвращаться в гостиницу (Луизе, а кому же еще?) и будить безответственного Царева. Каждый час на счету, откладывать съемки и пропускать съемочный день никак нельзя.

– Ждите, я скоро! – Девушка резво выскочила из автобуса.

На стук в дверь Царев не ответил. Луиза постучала сильнее, затем толкнула дверь, и та внезапно открылась. Оператор сериала «На темных аллеях» Алик Царев лежал на полу около кровати. Луиза как-то сразу поняла, что он мертв. Поняла, и все тут.