Имя убийцы - Фридрих Незнанский Страница 5

— Спасибо, бегаем пока, — отозвался Турецкий.

— Царапина вон у вас на борту.

— Ничего, сама заживет.

— Можем воздух в шинах поменять.

Турецкий засмеялся. Парнишка тоже хихикнул, сунул руки в карманы, потащился в свой гараж. В правое стекло постучалась размалеванная проститутка. Не женщина, а стыд божий — гадко рыжая, заштукатуренная, губа украшена лиловым герпесом, одета в растянутую кофту из верблюжьей шерсти (сразу видно по двум горбикам). Он машинально активировал стеклоподъемник и тут же пожалел об этом. Салон окутал приторный запах дешевых духов, девица всунулась в машину почти наполовину.

— Эй, эй, мадам, тут вам не Пляс Пигаль… — он заволновался, начал делать протестующие жесты. Но дева была с характером — отсутствие внешних данных окупала напористостью.

— Привет, красавчик, — она лукаво подмигнула. — Развлечемся?

— Потанцуем, что ли?

Девица заржала, как кобылка.

— Ну, ты даешь. А что, пятьдесят баксов, пять минут работы…

— Какая же это работа? — засмеялся Турецкий. — Работа, леди, должна требовать душевного полета и серьезного подхода. Отошла бы ты от машины, а?

— Нет, постой, — она скорчила жалобную мордашку. — А как прикажешь на хлеб зарабатывать? Мать больная, дом разваливается, жрать в доме нечего.

«И что характерно, у всех у них больная мать», — подумал Турецкий.

— Куда направляешься, красавчик? — накатывала шалава.

— В Ригу, — буркнул он.

— Ух, ты, — обрадовалась она. — Круто. Никогда в Эстонии не была.

— Ладно, вылазь, хватит, пообщались. А то доведешь меня, заеду в вашу ментуру и все на тебя накапаю. Сядешь в тюрягу.

— Врешь, — засмеялась путана. — У нас в стране проституция лега… лега… зирована.

Турецкий захохотал.

— Ну прямо как в анекдоте. В Германии недавно проституцию легализовали. Так там теперь такая ситуация: если неработающей тетке, живущей на социалке, приходят с биржи два предложения поработать проституткой и она отказывается, ее лишают социального пособия.

— Да иди ты… — девица от удивления открыла рот. Потом закрыла — испугалась, что муха залетит. — А с чего ты взял, что я проститутка? Я просто дарю людям свое тело, а люди дарят мне за это деньги…

— Отойди от окна! — рявкнул Турецкий. Тело, видите ли, у нее. Девица машинально отпрянула, он включил стеклоподъемник. Стекло закрылось. Но девица попалась упорная. Заняться в этот час ей было нечем, она продолжала колотиться в машину, взывая к его черствой душе. Турецкий бы отъехал, да, как на грех, зазвонил телефон.

— Здравствуй, милый, — сказала Ирина. — С тобой, надеюсь, все в порядке? А то голос у тебя какой-то раздраженный.

— Замечательно все, Ириша. Ты уже дома?

— Ага, пришла пораньше. Еще на рынок успела забежать. Наш кот категорически отказывается есть мясо, требует свой дурацкий корм. Помнишь, раньше он ел мясо, пока его рвать не начинало.

«Я раньше тоже мог заниматься сексом, пока меня рвать не начинало», — подумал Турецкий.

— Как твой мальчик? Ну, тот, что дедушку убил.

— Ужас, — призналась супруга. — На этом экземпляре можно защищать диссертацию по психологии. Ребенок развит не по годам. И не только в интеллектуальном плане. Это будущий Ганнибал Лектор с влажными глазами Леонардо Ди Каприо. Он так неожиданно спросил меня о моем возрасте, что я едва не сказала правду.

— Ты скрываешь свой возраст? — засмеялся Турецкий.

— А разве не пора? — засомневалась Ирина.

— Возраст надо скрывать, когда уже есть что скрывать.

— А что за шум? — насторожилась Ирина. Турецкий покосился на упорную труженицу древнейшей профессии, которая не теряла надежды заработать и продолжала наезжать на закрытую машину.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Турецкий. — Зубатовская проститутка бьется в дверь раненой птицей. Она считает, что я ей что-то должен.

— Ты уж не поддавайся на ее чары, — засмеялась Ирина.

— Хорошо, я постараюсь.

— Ты знаешь, я его чуть не убила.

— Мальчика?

— Какого мальчика? — возмутилась Ирина. — Меркулова твоего! Ей-богу, если бы нас не разделяли несколько километров телефонного провода, я бы мокрого места от него не оставила! Убийство генерала Бекасова — типичный глухарь. Не нашли ни одной улики, ни одной ниточки, за которую можно зацепиться, — ни местная милиция, ни следователи из Москвы. Советник юстиции Быстров не сделал ни одного открытия. А уж убийство в прокуратуре… это полный, знаешь ли, переход за черту маразма. Если ты не знаешь — следственная группа покинула Мжельск вчера утром. Результатов — ноль. Быстров потоптался на ковре перед начальством, но что с него взять? Этот человек пребывает в счастливом неведении относительно своих профессиональных способностей. Не удивительно, что по итогам мероприятия генеральный вызвал к себе Меркулова, потребовал немедленно добыть толкового следователя и направить со всеми полномочиями в Мжельск. А то стыдно — погиб человек, имеющий заслуги перед отечеством, а отечество даже не почесалось. А еще супруга истерики закатывает — как долго, мол, моя подруга Анастасия будет томиться в неведении?..

— Не может быть, — приуныл Турецкий. — Меркулов не говорил, что московская группа уже уехала.

— Он просто поскромничал. Я так и спросила у него — мол, не стыдно ли вам, Константин Дмитриевич, что вы моим мужем прикрыли свою задницу?

— А он?

— Ты же знаешь Меркулова. Отшутился, сказал, что проветриться тебе не помешает, а вдруг нароешь что-нибудь полезное? Знаешь, любимый, мне кажется, тебе необязательно продолжать путешествие. Возвращайся в Москву. Уверена, что никаких санкций не последует. Ты свободный человек! Ну, подпортят немного жизнь — сколько раз тебе ее портили?

— Не могу я, Ириша, — признался, выдержав тяжелую паузу, Турецкий. — Раз уж взялся… В принципе, я почти приехал. Километров пятнадцать осталось. Похожу, поспрашиваю. Если уж откровенный тухляк — не задержусь.

— Тебе просто интересно, — вздохнула Ирина. — Ты боишься себе в этом признаться. Да и прав Меркулов, провериться тебе не помешает. Отвлечься от Москвы, от дома, от жены… Ладно, работай, сыщик, только сильно там не зарывайся. Буду скучать.

— Ты не поверишь, но я глубоко и трагично тебя люблю, — с чувством сказал Турецкий, погрозив кулаком неугомонной проститутке. — Скоро приеду, буду осторожен.

Он захлопнул крышечку телефона и ударил по газам. Глянул в зеркало — проститутка, у которой представления об этических нормах носили весьма расплывчатый характер, выбежала на дорогу, выставила ему вдогонку средний палец.

Перед глазами уже маячили указатель «Мжельск» и стрелочка направо, пронеслась заправка, пункт весового контроля для многотонных грузовиков. До поворота с трассы оставалось метров двести. Он так и шел бы на восьмидесяти до развилки (тормоза у «Ауди» послушные, хорошо отлажены), но проснулась интуиция. Из кустов на опушке выбежал человек, бросил что-то через дорогу. Турецкий машинально снял ногу с газа, глянул в зеркало заднего вида. За спиной никого. И впереди, насколько видно до вершины холма. Тут оно и стряслось. Такое ощущение, что взорвались все четыре колеса! Машину тряхнуло, поволокло вбок. Он бешено закрутил руль, сумел избежать опрокидывания, но от крутого заноса не уберегся: корму машины вынесло вперед. Он резко надавил на тормоз. Ведь учили же мудрые инструкторы: никогда не тормозите резко при заносе! Но как не тормозить — рассудок не работает, нога машинально прессует педаль. Ленту с шипами бросили! — пронеслась занимательная мысль. Но уже водосток летел в глаза. Занимательную мысль сменила другая: не забыл ли он пристегнуться?