И ты, Брут… - Александр Чернов Страница 5

Я вгляделся в толстяка и тут же его вспомнил. Действительно он ехал с нами в метро в одном вагоне, сидел в дальнем конце его и читал газету. Беспардонность мужика, с какой он влез в нашу компанию, мне ужасно не понравилась. Внешность тоже. У него была коротковатая, слегка отвисшая челюсть, с подбородком, начинавшимся там, где он и должен начинаться, и заканчивавшимся где-то в районе кадыка. Меж двух отвислых щек торчал похожий на большую картофелину нос. Темные глазки-бусинки смотрели из-под редких бровей настороженно изучающе и совсем не вязались с тем обликом добродушного толстяка, каким он хотел перед нами предстать. Прическу он носил короткую в сантиметр длиной. Такой же длины русые с проседью волосы покрывали щеки, подбородок и шею толстяка, из чего явствовало, что незнакомец не утруждает себя ежедневным бритьем и время от времени одновременно бреет голову и бороду. Одет неплохо, но неопрятно — в мятую с кругами пота подмышками серую рубашку на выпуск и свободные темные брюки с вытянутыми коленками.

— Валерой меня зовут, — представился толстяк и поднял стакан. — Предлагаю выпить за мужество, отвагу и героизм! Вы хорошие ребята!

Чума с толстяком выпили водки, я же повременил и взялся за бутерброд.

— Я хочу вам работу предложить, — заявил Валера и снова плеснул из своего графинчика в стакан Чумы. — Работенка как раз для таких бойких ребят как вы. Я видел вас в деле, и думаю, вы справитесь. Девушка тоже пригодится.

Толстяк сделал паузу, ожидая реакции на свои слова, но мы помалкивали, в свою очередь ожидая самого предложения и толстяк, сообразив, что пока ничем нас не заинтересовал снова открыл было рот, однако в этот момент раздалась трель мобильного телефона. Валера достал из нагрудного кармана рубашки небольшую плоскую трубку, приложил ее к уху.

— Алло?! — произнес он и, немного помолчав, проинформировал: — Да здесь я неподалеку, в "Экспрессе". Скоро буду. Жди! — Отключив мобильник, толстяк положил его на стол и сообщил нам: — Жена звонила, беспокоится… А насчет работенки, дело пустяковое. Необходимо добыть у одного мужика нужную мне вещь.

Не разжимая зубов, Санек медленно втянул в рот водку, поставил стакан на стол.

— Поподробнее, пожалуйста, дядя, — с напускной вежливостью попросил он.

Валера замялся, потом, тщательно подыскивая слова, заговорил:

— В общем, дело такое… Нужно вломиться к мужику домой и забрать у него то, что я скажу…

— И всего-то?! — дурашливо улыбаясь, изрек Чума. Он уже слегка захмелел. — А ты знаешь, дядя, то что ты предлагаешь, очень уж на гоп-стоп смахивает, а то и на разбой. Ты хоть знаешь, сколько по этим статьям дают?

Валера хохотнул и фамильярно подмигнул Саньку:

— А я разве не сказал, что за эту работу заплачу? Хорошо заплачу, ребята. По десять штук каждому… — он многозначительно посмотрел на нас и добавил: — Баксами!..

Глаза Чумы блеснули как две монетки только что вышедшие с монетного двора. Многое можно было прочесть в этих неподвижных круглых как у птицы глазах. И мечты о сытой беззаботной жизни, и боязнь проколоться и снова угодить за решетку, и восторг от названной суммы, и сомнение в правдивости слов толстяка, и опасение продешевить, и борьба в самом себе с желанием тут же дать согласие, и многое, многое другое. Ах, толстяк, толстяк, змей-искуситель. Из-за таких как ты и изгоняют из рая!

Девушка тоже представляла живописную картину. Сообщение о десяти тысячах произвело на нее такое же впечатление, какое производит на дикаря обещание подарить ему новые стеклянные бусы. На лице Насти застыло выражение восхищения, смешенное с недоверием.

— Вы сказали, десять тысяч?! — переспросила она.

— Вот именно, каждому, — невозмутимо заявил Валера. — Я от своих слов не отказываюсь.

Чума оживился. Презрительного отношения к толстяку у него как не бывало.

— Что нужно забрать у мужика? — деловито осведомился он, обнаруживая бившую в нем криминальную жилку.

— А вот это пока секрет, — важно произнес Валера. — Когда ударим по рукам, тогда и расскажу обо всем подробно.

— Ну, хорошо, — не стал настаивать Санек. — Тогда еще один вопрос: почему бы тебе, толстячок, не сэкономить деньги и самому не забрать у мужика то, что нужно?

Валера развалился на скамейке. Очевидно, он уже считал дело по найму нас на работу решенным, а потому позволил себе хозяйский, слегка небрежный тон.

— Не могу. Мужик этот меня знает — это раз. А во-вторых, я уже говорил: мне нужны сильные, ловкие и смелые люди. Когда ты увидишь дом, в который я вас посылаю, ты поймешь почему. Ну так как, согласны?.. — и Валера, приоткрыв рот, словно ему тяжело было удерживать в сомкнутом состоянии заплывшую жиром челюсть, выжидающе уставился на нас.

Я слушал толстяка, раздражаясь все больше и больше. Что он дурак что ли предлагать мне такие вещи! С какой это стати я, честный, законопослушный гражданин полезу в чей-то дом?

— Нет, не согласны! — рявкнул я, сдерживая желание плеснуть Валере в лицо водку из стакана.

Толстяк посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Это почему же?

— А потому, — сказал я с угрозой в голосе, — что ваши понятия о чести мужестве и героизме, здорово отличаются от наших понятий по тому же поводу. И вообще, уважаемый, советую вам держаться от нас подальше, иначе сохранность ваших костей я вам не гарантирую.

На мгновенье Валера сузил глаза, и его лицо стало злым и жестким, однако мышцы на нем тут же расслабились и он вновь "подобрел".

— Ну хорошо, хорошо, — примирительно сказал толстяк. — Не будем ссориться. Давайте выпьем!

Валера вновь вскочил со своим графинчиком и потянулся через стол к моему стакану. В этот момент в ресторане грянула музыка. Это было так неожиданно, что наша компания дружно повернула головы к окнам. Там за легкими тюлевыми занавесками задвигались неясные фигуры. Посетители ресторана стали вставать из-за своих столиков и направляться к площадке перед эстрадой. Когда я снова оборотил взор к присутствующим за нашим столиком людям, толстяк уже сидел на своем месте и добродушно мне улыбался.

— Я с неприятными мне людьми не пью! — заявил я громко, перекрикивая музыку, и резко отодвинул от себя стакан. Затем повернулся к засмотревшейся на ресторанную публику девушке и велел: — Вставай, нам домой пора.

Настя суетливо и излишне поспешно вскочила, похожая на зазевавшегося пассажира, неожиданно услышавшего по радио об отправлении его поезда. К моему удивлению встал и Чума, хотя, как мне казалось, он собирался задержаться. Вынужден был подняться и Валера. Он встал грузно, неловко и казался разочарованным.

— Жаль, что мы с вами не нашли общий язык, — проговорил он, разведя руками. — Но если вы передумаете, как вас найти?

— А никак, — изрек я. — Мы не передумаем. Прощай, дядя!

Чуме очень не хотелось расставаться с мечтой заполучить десять тысяч баксов. Поколебавшись, он неуверенно сказал Валере: