Завет лихого пацана - Евгений Сухов Страница 5

Но предостерегающую надпись и огороженную территорию можно было бы воспринимать как чью-то неудачную шутку, — кто же сюда попрется за сотни километров от жилья! — если бы не автоматчики в камуфляже, которые иногда мелькали между соснами, а порой деловито, закинув оружие за спину, шли по песчаному берегу.

Так что дела здесь обстояли серьезно.

Вода в реке была мутной, желтоватой. Быстрое течение подхватывало падающие листья и уносило их вниз. Повинуясь какому-то порыву, Виталий присел на корточки и черпнул ладонью мутную воду. На пальцах остался темно-желтый налет.

Проводник, стоявший за спиной, равнодушно сообщил:

— Золото.

— Что вы сказали?

— Я говорю, на руке золото осталось, — без должного пиетета пояснил Михаил Глебович, восьмидесятилетний старик. — Здесь его много.

— Так, значит, территорию для того и огородили, чтобы черные старатели не промышляли? — предположил Журавлев.

— Вовсе нет. Здесь золото по всей реке, что вверх по течению, что вниз. Если так, то нужно по всему берегу колючку протягивать. — Хмыкнув, дедок добавил: — На это никакой проволоки не хватит.

— Вот оно как. И что, здесь никогда черные старатели не шалили?

Михаил Глебович махнул рукой.

— Шалили! Да и сейчас, бывает, шалят, — безмятежно прогудел он. — Только ведь с золотишком у нас в России всегда строго было, что раньше, что сейчас. Пробу начнешь отбирать, а из-за леса выскочит какой-нибудь чин с охраной да и повяжет. Никакие оправдания не помогут. Восемь лет тюрьмы безо всяких разговоров! С драгоценным металлом баловаться выходит себе дороже. — Задумавшись на секунду, он продолжил: — Хотя лет пятнадцать назад чего здесь только не творилось!

— Это когда страна разваливалась?

— Точно! Приезжали тут разные, хотели речушку между собой разделить. Дня не проходило, чтобы кого-нибудь не грохнули. Такие силы за ними стояли, что ого-го! — поднял он глаза к небу. — А сейчас как-то все устоялось. Тоже, конечно, золотишко ушлые люди намывают, но все больше на протоках да на ручьях, а сюда редко заходят.

— И что, нет никакой борьбы между группировками? — не поверил Журавлев.

— Возня, конечно, какая-то идет, но уже все равно не так шибко. По-тихому, что ли. Серьезный криминал не за золотом охотится, а за алмазами! А золотом промышляют те, кто этим делом и раньше занимался. Намыл несколько граммов и пошел продавать, а покупатель на него всегда найдется.

С рекой Вишерой у Михаила Глебовича Тарасова была связана вся жизнь, что и неудивительно. Родился он по соседству, в поселке Рудном, и с малолетства рыбачил на Вишере. А перед самой войной, после окончания горного техникума, был назначен начальником крупного участка, где добывали алмазы. Так и проработал там до самой пенсии.

Несмотря на преклонный возраст, держался Тарасов молодцом. Энергично преодолевал поваленные деревья, а по косогорам взбирался так, что ему мог бы позавидовать даже молодой сильный мужчина. Поэтому Журавлев считал большой удачей, что заполучил ветерана в качестве гида.

— А при Сталине как было?

Тарасов хмыкнул.

— Тогда особо не церемонились, увидит кто-нибудь из охраны на берегу работающего старателя, неслышно подойдет сзади и пальнет в голову. Так сказать, без суда и следствия. Таков был приказ, — развел он руками. — По закону военного времени. И все понимали, что так надо.

— А с трупом-то что делали?

— А что с ним делать? — всерьез удивился Тарасов. — Тут же выроют где-нибудь на берегу яму, да и бросят в нее покойника. Так что работники НКВД были и судьями, и прокурорами, и следователями, и исполнителями. Да и могильщиками тоже! Бывает, ходишь по берегу, смотришь, а из песка кость торчит. Река-то подмывает могилки. — Михаил Глебович не торопясь шагал по песчаному берегу, аккуратно перешагивая окатанные валуны. У старого кострища он ненадолго остановился, внимательно осмотрел сложенные рядком камушки и уверенно заметил: — Вот здесь недавно пробы на золото брали!

— Это под носом-то у охраны?

— А чему ты удивляешься? Может, сама охрана и намывала. Порядка-то сейчас куда меньше, чем при Сталине. Но хочу тебе сказать, что вот это место было очень прибыльное. Золото на Вишере россыпное, коренного месторождения так и не выявлено, но вот на этом месте оно побогаче будет. Я так думаю, одна из золотоносных жилочек через это место проходит. — Подождав, пока Виталий подойдет поближе, Тарасов поинтересовался: — А чего ты к золоту-то так привязался? Оно ведь не больше чем пустячок по сравнению с тем, что на Вишере добывают.

— Алмазы?

— Вот именно, алмазы! — потряс указательным пальцем Михаил Глебович.

Журавлев обратил внимание на то, что ладонь у Тарасова была изрядно скрючена артритом, покрыта крупными синюшными узлами. Такие вещи получаются при постоянном воздействии на организм холодной воды. Не исключено, что в молодости старичок баловался старательством, да и сейчас может иногда грешить тем же промыслом, ведь на одну пенсию в нынешнее время не проживешь.

Будто бы устыдившись своей уродливой руки, Михаил Глебович неловко спрятал ее за спину.

— Алмазы на Вишере — главная ценность! Они вне конкуренции.

— А как в сравнении с ними якутские алмазы?

Раздраженно махнув рукой, Михаил Глебович без затей поведал:

— Херня эти якутские алмазы! Там их и в самом деле много, но в основном очень мелких. Попадаются, конечно, хорошие экземпляры, но очень уж редко. — Перешагнув через обгоревшее бревно, Тарасов продолжил: — До семидесяти процентов ювелирных алмазов в России добывают именно на Вишере! Так что здешние алмазы — уникальные!

— А в сорок пятом вы тоже были начальником участка?

Лицо Тарасова напряглось. В глазах, еще минуту назад таких сердечных, мелькнула настороженность. Вот и нет уже прежнего добряка, а есть старик, изведавший за свою жизнь немало лиха. Прошла долгая минута, прежде чем морщинистая физиономия Михаила Глебовича приняла прежнее беспечное выражение. Значит, существуют такие секреты, которые он не желает открывать даже и через шестьдесят лет. Но улыбаться до бесконечности не имело смысла, пауза-то затягивалась до неприличия!

— Да. Я был начальником участка.

— В то время на Вишере тоже добывали алмазы?

Михаил Глебович прокашлялся.

— Добывали, только это была очень большая тайна. Об этом знал очень ограниченный круг лиц. Но хочу сказать, что добыча алмазов во время войны была не меньшей, чем сейчас. А может быть, даже и больше! Ведь надо же было с союзниками за поставки расплачиваться. А лучше, чем алмазы, для этого ничего и не придумаешь.

— Так вы с самого начала знали, куда пойдут алмазы? — удивился Журавлев.

За мысочком начиналась огороженная территория. Надо было поворачивать назад. Но в обратную дорогу пускаться почему-то не хотелось. Наверное, потому, что тихая природа располагала к длительному общению. Михаил Глебович устроился на плоском валуне и коротким взмахом руки предложил майору расположиться рядом, на бревне, прибитом к берегу течением. Предложено это было так естественно, что у Журавлева возникло ощущение, будто Тарасов находится в собственном кабинете.