Скрюченный домишко - Агата Кристи Страница 5

Я задумался, глядя на него. Старая знакомая песня. Поиспытанному образцу. Вторая миссис Леонидис, как подчеркнул отец, особа ввысшей степени порядочная. Но сколько убийств совершалось именем порядочности!

– Чем его отравили? – полюбопытствовал я. – Мышьяком?

– Нет. Результатов анализа мы еще не получили, но докторсчитает, что это эзерин.

– Несколько необычно, правда? Наверняка нетрудно проследить,кто покупал.

– Нет, не тот случай. Лекарство-то его собственное. Глазныекапли.

– Леонидис страдал диабетом, – пояснил отец. – Ему делалирегулярные уколы инсулина. Инсулин продается в пузырьках с резиновой крышечкой.Игла для подкожных инъекций вводится через крышечку внутрь пузырька, исодержимое набирается в шприц.

Я догадался, что последует дальше.

– И в пузырьке оказался не инсулин, а эзерин?

– Совершенно верно.

– И кто делал укол? – спросил я.

– Жена.

Теперь я понял, что подразумевала София, говоря «убил тот,кто требуется». Я задал еще один вопрос:

– Семья в хороших отношениях со второй женой?

– Нет. Кажется, в ссоре.

Все становилось яснее и яснее. И все-таки инспектор Тавернербыл явно неудовлетворен.

– Что вам тут не нравится? – настаивал я.

– Если убила она, мистер Чарльз, ей было так просто вернутьпотом на место пузырек с инсулином. Вот чего я в толк не возьму: почему онаэтого не сделала.

– Да, казалось бы, чего естественнее. И много в домеинсулина?

– О да, полные пузырьки, пустые пузырьки… Подмени онапузырек, и доктор нипочем не заподозрил бы, что дело нечисто. Ведь очень малоизвестно о признаках отравления эзерином. И поэтому доктор, думая, что дело внеправильной дозировке, сделал проверку на инсулин и таким образом обнаружил,что это вовсе не инсулин.

– Стало быть, – задумчиво проговорил я, – миссис Леонидислибо очень глупа, либо очень хитра.

– То есть…

– Она, может быть, и рассчитывала на то, что уж за такуюдуру вы ее не примете. Какие есть варианты? Есть еще подозреваемые?

– Фактически любой из домашних мог это сделать, – ответилстарик невозмутимо. – В доме всегда был большой запас инсулина, по крайней мерена две недели вперед. С одним из пузырьков можно было произвести нужныеманипуляции, а потом незаметно подсунуть обратно, зная, что рано или поздно донего дойдет очередь.

– Насколько я понимаю, любой имел доступ к инсулину?

– Его никто не запирал, пузырьки стояли в ванной на половинеЛеонидиса – на определенной полке в аптечке. Все передвигались по домусвободно, когда и куда хотели.

– Веский мотив?

Отец вздохнул:

– Милый Чарльз, Аристид Леонидис был сказочно богат! Он,правда, перевел изрядную часть денег на своих близких при жизни, но, возможно,кому-то захотелось иметь еще больше.

– И больше всех захотелось нынешней жене. А у ее молодогодружка есть деньги?

– Нет. Беден, как церковная мышь.

И тут меня осенило. Я вспомнил строчку, которую приводилаСофия. Вспомнил почти весь детский стишок:

Жил на свете человек

Скрюченные ножки,

И гулял он целый век

По скрюченной дорожке.

А за скрюченной рекой

В скрюченном домишке

Жили летом и зимой

Скрюченные мышки. [1]

– А как вам миссис Леонидис? – спросил я Тавернера. – Что выо ней думаете?

Он ответил с расстановкой:

– Трудно сказать… очень трудно. Ее не сразу раскусишь. Тихаятакая, молчаливая, не знаешь, что она думает. Но она привыкла жить в роскоши,это точно. Напоминает мне кошку, пушистую, ленивую, мурлыкающую кошку… Я,правда, ничего против кошек не имею. Они животные симпатичные. – Он вздохнул: –Доказательства – вот что нам нужно.

«Да, – подумал я, – нам всем нужны доказательства того, чтомиссис Леонидис отравила своего мужа – нужны Софии, нужны мне, нужны старшемуинспектору Тавернеру».

И тогда все будет как нельзя лучше. Но София не была ни вчем уверена, я не был уверен, и, думаю, инспектор Тавернер тоже не был уверен…