Врачебные связи - Ирина Градова Страница 5

– А что, есть сомнения?

– Да нет. Извините, Анна…

– Демьяновна.

– Извините, Анна Демьяновна, но в последнее время вокруг столько всего плохого происходит, что я уже не знаю, кому верить!

– Расскажите! – потребовала я. – Толик молчит, как рыба, а давить мне не хочется – ему и так сейчас несладко.

– Он и не расскажет, он такой, – кивнула Настя.

– Вы знаете, кто его избил?

– Охранники.

– Охранники – чего?

– Компании «Фармакония».

– А поподробнее? Видите ли, Настенька, мы с Толей давненько не виделись, поэтому я абсолютно не в курсе его нынешней жизни. К примеру, только сейчас я узнала, что его мама погибла три года назад…

– Погибла? – переспросила девушка. – Да нет, она умерла в прошлом году!

– Погоди-погоди… – пробормотала я, потирая подбородок. Действительно, с чего я взяла? Да с того, что из Толика слова не вытянешь – как партизан на допросе, честное слово! – А от чего же она умерла?

– Когда ее сбила машина, у нее оказался поврежден позвоночник. Из-за этого начались проблемы с сосудами, и на этой почве случился инсульт. Она пролежала пластом два года – не двигалась, не разговаривала даже. Толя пытался ее на ноги поставить, но ничего не вышло, и мама умерла.

– А Марина?

– У нее год назад обнаружили рак.

– Боже мой, как же я ни о чем не знала?! Его друзья могли бы хоть позвонить…

– А никто не знает, – покачала головой Настя. – Он никому ничего не рассказывает.

– А ты? – спросила я. – Как получилось, что тебе известно так много?

– У нас общее горе. Мой младший брат Рома болен тем же, чем и Марина. Они лежали в одном отделении онкоцентра – там мы и познакомились.

– Но это все не объясняет избиение Толи, – заметила я.

– У вас есть время?

– Сколько угодно!

– Тогда, может, зайдем ко мне? Я вам кое-что покажу.

* * *

Настя жила в блочной многоэтажке, на десятом этаже. Дверь она открыла своим ключом и тут же закричала:

– Мама, ты дома? Я не одна!

Из кухни выбежала женщина в застиранном переднике, наскоро вытирая об него руки. Выражение ее лица было испуганным.

– Ты нашла его? – спросила она у девушки.

– Нашла, все в порядке, ма. Это – Анна Демьяновна, знакомая Толи. Моя мама, Ирина Георгиевна.

Мы дружелюбно кивнули друг другу.

– Вы уж извините, – пробормотала мама Насти, – я тут плюшки затеяла… Рома их очень любит, хочу в больницу отнести.

– Не обращайте на меня внимания, – сказала я. – Я всего на несколько минут.

– Я хочу показать ей митинг на «Ю-тюбе», чтобы она имела представление о том, что происходит, – пояснила Настя и потащила меня в маленькую комнатку, оказавшуюся девичьей спальней. Вещи аккуратно лежали на своих местах, даже книги, как я заметила, расставлены на полках по алфавиту. Похоже, наша Настенька – основательный и даже педантичный человечек! Плюхнувшись на крутящийся стул, она открыла ноутбук и вышла в Интернет. Через ее плечо я глядела на экран.

– Вот, – сказала Настя, разворачивая компьютер так, чтобы мне было лучше видно, – это один из наших снимал.

– Из ваших?

– Ну, ребят из нашего сообщества.

– Сообщества? Милая моя, да вы никак переворот готовите? Ячейка какая-то подпольная…

– И ничего не подпольная! – обиделась девушка. – Мы ни от кого не скрываемся, только требуем справедливости – и все. Сами смотрите!

На экране я увидела большую толпу людей. Среди них находились представители всех возрастов, но больше всего было молодых лиц. В руках у некоторых были плакаты и транспаранты с яркими и доходчивыми надписями: «Фармаконию – на мыло!», «Тюрьма по вам плачет!», «Митрохина – под суд»!

– Что это за Митрохин такой? – поинтересовалась я.

– Председатель совета директоров «Фармаконии», – ответила Настя, поджав губы. – Фактически, ее владелец.

В этот момент на экране появился Толя, стоящий на импровизированной трибуне, сооруженной из подручных средств, включая деревянные ящики из-под фруктов и овощей. На фоне высоченного здания из стекла и бетона эта конструкция выглядела маленькой и жалкой. Кто-то передал Толику микрофон.

– Народ, – обратился он к толпе, сверкая глазами, – не дадим им издеваться над самим понятием «лечения»! Мы должны остановить выпуск «Голудрола», иначе ваши друзья и родственники, а также сотни незнакомых, нуждающихся в помощи людей продолжат гибнуть от рук нечистых на руку предпринимателей!

Раскрыв рот, я наблюдала за тем, как толпа громким, слаженным ревом поддержала выступающего. Ну, Толик, не ожидала: сейчас он выглядел, как революционер на баррикадах. Я легко представляла себе, что, окажись в его руках винтовка вместо безобидного микрофона, он точно знал бы, как ею воспользоваться!

Толик продолжал говорить, а потом из здания выбежали человек пять дюжих молодцев в одинаковых костюмах и, расталкивая людей, принялись пробиваться к «трибуне». Один из них попытался стащить оратора, но люди, обступившие мужика со всех сторон, не позволили ему этого сделать. Тогда другой «костюм», более «дипломатичный», начал что-то говорить, обращаясь к толпе и одновременно к Толику. Тот молча выслушал и, к моему удивлению, передав микрофон кому-то из первых рядов, спустился. Затем в сопровождении эскорта из «костюмов» с бритыми затылками он направился к главному входу в здание. На пороге обернулся и махнул рукой, словно призывая дождаться его возвращения. На этом запись заканчивалась.

– Он так и не вернулся, – сказала Настя, закрывая ноутбук. – Мы ждали почти час, а потом двое ребят пошли выяснить, куда подевался Толя. Их внутрь не пустили – сказали, что «вопрос решился положительно» и он уже ушел. Только как он ушел и что значит «положительно», мы так и не поняли. Без Толи митинг свернулся, потому что никто не представлял, что делать дальше.

– Значит, – сказала я, – ты думаешь, его избили в «Фармаконии»?

– А где же еще? Можно, конечно, предположить, что он пробирался домой под покровом ночи и наткнулся на бандитов-разбойников, но это, согласитесь, наименее вероятное развитие событий! Я как раз собиралась его расспросить, когда появилась эта чертова медсестра…

– Скажи-ка мне, что это за «Голудрол», о котором упоминал Толик?

– Так в нем же все и дело! Понимаете, полгода назад «Фармакония» выбросила на рынок этот самый препарат, который якобы помогал при остром лейкозе, которым больны Марина и мой братишка Рома, а также все те люди, кого вы видели на пленке, или их родные и близкие. «Голудрол» должен был помочь, и поначалу так оно и выглядело: пациенты быстро шли на поправку. Но у этого лекарства имеется серьезный побочный эффект, не заявленный в описании: оно вызывает тяжелую почечную недостаточность и, как следствие, полный отказ почек!