Главбух и полцарства в придачу - Дарья Донцова Страница 5

Внезапно я почувствовала страх. А вдруг это бандиты?Переоделись в форму и теперь заманивают меня в укромное место…

– Никуда не пойду, – сурово заявила я, ринулась вкупе и села на свою полку, – хоть убейте. Вернее, убивать меня нельзя. Вастут же поймают! Имейте в виду, мой муж, Олег Куприн, является майором милиции.Он сейчас стоит на перроне, с цветами, ждет жену, я ему звонила и сообщиланомер вагона и место. Представляете, что он предпримет, обнаружив моеотсутствие?

Сами понимаете, что я наврала с три короба. Олег никогда нестанет маячить на перроне с букетом, ему и в голову не придет купить розы. Дажене знаю, что должно произойти, чтобы он кинулся за цветами. Естественно,никаких телеграмм я не отправляла…

– Ваш муж служит в милиции? – заинтересовалсявдруг бригадир.

– Да, он занимается особо важными преступлениями,убийствами например.

Неожиданно проводница опять завопила, как трехлетнийребенок, у которого отняли конфету, а потом побежала по коридору.

– Ну раз у вас супруг милиционер, – вздохнулпарень, – тогда… в общем… ваша соседка умерла. Пройдите в служебное купе.Вам придется задержаться после прибытия поезда, так как вы являетесьсвидетелем.

– Ч-чего? – прозаикалась я.

– Всего, – ответил юноша.

– Но она просто спала! Как – умерла? Вы шутите? Ну-ка,потрясите ее за плечо!

– Пройдите к проводнику, – устало сказал бригадир.

Боже, какой ужас! Умерла?! О нет. Бедная женщина, такаямолодая, дочка совсем крошка! А муж? Он знает? Вроде он едет в соседнем купе.Как его зовут… Роман!

– Пойдемте, – потянул меня бригадир.

Я послушно двинулась за ним.

– Зонтик забыли, – заботливо напомнил молодойчеловек.

– Это не мой, – прошептала я.

– А кофточка голубенькая ваша?

– Да, – обалдело выдавила я.

– А белая сумочка и книга «Смерть в водовороте»?

– Да.

– Браслетик серебряный, часики?

– Да.

– Сейчас все в сумочку засуну, – засуетилсямолодой проводник, – и принесу, вы пока с Ильей Сергеевичем, с нашимбригадиром, ступайте.

Плохо понимая, что к чему, я добрела до служебного купе, гдемне налили стакан замечательного, не растворимого кофе, наплескали туда сливоки дали булочку с маком.

– Вы ешьте, – улыбнулся бригадир.

– Отчего она умерла? – прошептала я, глядя набулку.

– Ну… кто ж так скажет, – вздохнул ИльяСергеевич, – может, сердце больное… пейте кофеек, он вкусный.

Тут поезд дернулся и остановился. В купе заглянул молодойпроводник и поставил на полку мою сумку.

– Не волнуйтесь, – сказал он, – там всевнутри, и кофточка, и книга.

– Спасибо.

– Милиция уже тут, долго не задержитесь, –подхватил Илья Сергеевич, – хотите, пойду вашего мужа позову, он сколлегами живо разберется.

Я быстро засунула в рот булку и сделала вид, что поглощенаедой, но бригадир все понял. Усмехнувшись, он ушел.

Милиция не заставила себя ждать. Слегка заспанный сержантповел меня куда-то в глубь вокзала, путь наш лежал по длинным, изгибающимсякоридорам, и на пятом повороте я перестала запоминать дорогу.

Затем пришлось сидеть у обшарпанной двери, тихо закипая отзлости. Когда я дошла почти до изнеможения, ерзая на жестком деревянномсиденье, появился кабанообразный капитан, лысый, потный, в мятой рубашке итаких же брюках.

– Входите, – мрачно предложил он, впуская меня вкабинет, больше похожий на клетку для хомячка, чем на служебное помещение.

Хотя это я зря. Ни один уважающий себя хомяк не станетпроживать в пеналообразном помещении со стенами, выкрашенными темно-синейкраской, и окнами, покрытыми слоем грязи толщиной более сантиметра, которыйимеет обыкновение отваливаться без помощи уборщицы.