Глаза убийцы - Джон Сэндфорд Страница 5

Дел был нескладным мужчиной высокого роста и непривлекательной внешности. Он положил ноги на сиденье напротив, джинсы задрались, и всему миру предстали высокие ботинки из коричневой кожи с кожаными шнурками на крючках. Ботинки были потрескавшиеся и очень грязные. «Такие увидишь разве что на каком-нибудь батраке», — подумал Лукас.

Он допил остатки диетической колы и оглянулся через плечо на дверь. Ничего.

— Мерзавец опаздывает, — сказал Дел, чье лицо становилось то желтым, то красным в свете неоновой вывески с рекламой пива «Будвайзер».

— Он придет.

Дэвенпорт поймал взгляд бармена и показал на свою банку с колой. Тот кивнул и открыл холодильник. Бармен был толстяком в перепачканном горчицей переднике, повязанном вокруг объемистого живота. Он вперевалку подошел к их столику и принес диетическую колу.

— Один бакс, — проворчал он.

Лукас протянул ему доллар. Бармен внимательно посмотрел на них, хотел о чем-то спросить, но передумал и вернулся за стойку.

Дэвенпорт считал, что они не слишком выделяются среди посетителей бара. Дел был в джинсах, в серой, как тюремная роба, трикотажной рубашке с оторванным воротом, джинсовой куртке и рабочих ботинках. Его голову украшала пестрая лента, сделанная из галстука. Он неделю не брился, а его глаза были холодными, как северные торфяные болота.

Лукас надел кожаную куртку и кашемировый свитер, слаксы цвета хаки и ковбойские сапоги. Растрепанные черные волосы падали на квадратное жесткое лицо, бледное после отступающей зимы. Бледность почти скрывала белый шрам, который шел через всю щеку и бровь. Он становился заметным, когда Лукас сжимал челюсти. Тогда шрам проступал более белой полосой на белом фоне.

Они устроились в кабинке около окна, затянутого серебристой пленкой, — те, кто сидел внутри, видели, что происходит на улице, а прохожие не могли заглянуть в бар. Под окнами стояли вперемежку с батареями цветочные ящики с чем-то вроде наполнителя для кошачьих туалетов, из которого торчали искусственные петунии. Дел жевал «Дентин», новую полоску каждые несколько минут. Закончив одну, он бросал ее в ящик у окна. Через час среди фальшивых цветов красовалась дюжина крошечных розовых шариков, похожих на весенние бутоны.

— Он придет, — повторил Лукас, хотя и не был в этом уверен. — Обязательно.

Вечер четверга, сильный дождь, который то останавливается, то припускает с новой силой. Бар, кажущийся слишком большим для горстки посетителей. Три проститутки, две черные, одна белая, сидят на табуретах у стойки, пьют пиво и смотрят экземпляр «Мирабеллы». Они пришли в блестящих пластиковых плащах разных оттенков губной помады, свернули их, положили на табуреты и сели сверху. Путаны всегда стараются держать свои вещи под рукой.

В дальнем конце стойки в полном одиночестве устроилась белая женщина с вьющимися светлыми волосами, водянистыми зелеными глазами и тонкими губами, которые, кажется, вот-вот начнут дрожать. Она сутулится, словно ждет оплеухи. Еще одна проститутка: вливает в себя джин с тевтонской деловитостью.

Посетители-мужчины не обращают на путан ни малейшего внимания. Два фермера в камуфляжных шляпах, один с футляром для складного ножа на поясе, играют в шаффлборд. [1]Еще двое, похоже живущие где-то неподалеку, разговаривают о чем-то с барменом. Пятый посетитель, старше остальных, сидит в одиночестве перед блюдечком арахиса и наслаждается яростью длиной в жизнь, приправленной стаканом ржаного виски. Он делает глоток, съедает орешек и делится своим возмущением с собственным пальто. В дальнем конце зала около полудюжины мужчин и одна женщина сидят на расшатанных стульях за старыми столами с прожженными во многих местах столешницами, в клубах сигаретного дыма. Они смотрят по кабельному телевидению матч НБА.

— Что-то в последнее время по телевизору перестали говорить про крэк, — заговорил Лукас, пытаясь развязать язык Делу, который весь вечер на что-то намекал, но внятного пока ничего не сказал.

— Он им надоел, — ответил коллега. — Теперь их занимает другой наркотик. Предположительно кокаин, попадающий к нам с Западного побережья.

Дэвенпорт покачал головой и проворчал:

— Проклятый кокаин.

Он заметил свое отражение в оконном стекле и подумал, что выглядит в нем совсем неплохо: не видно седины в черных волосах, темных кругов под глазами, морщин, которые начали появляться в уголках рта. Может, стоит взять кусок этого стекла и бриться перед ним.

— Если мы еще немного подождем, ей понадобится денежное пожертвование, — сказал Дел, глядя на пьяную проститутку.

Лукас выдал ей двадцатку, но теперь на стойке лежала лишь кучка четвертаков и совсем мелкие монеты.

— Он придет, — повторил Дэвенпорт. — Этот урод слишком трепетно относится к своей репутации.

— Рэнди слишком тупой, чтобы относиться к чему-то трепетно, — возразил Дел.

— Уже скоро, — заверил его Лукас. — Он не допустит, чтобы она сидела тут вечно.

Женщина была наживкой. Дел нашел ее в баре в южной части Сент-Пола два дня назад и притащил в Миннеаполис, воспользовавшись старым ордером по обвинению в хранении наркотиков. Лукас распустил слух, что она заговорила про Рэнди, чтобы получить послабление за кокаин. Рэнди располосовал лицо одной из осведомительниц Дэвенпорта, а проститутка видела, как он это сделал.

— Ты все еще пишешь стихи? — через некоторое время спросил Дел.

— Ну, в общем, бросил это дело.

Его приятель покачал головой.

— И зря.

Лукас посмотрел на пластмассовые цветы в ящиках у окна и грустно произнес:

— Старею. Чтобы писать стихи, нужно быть молодым и наивным.

— Ты на три или четыре года младше меня, — задумчиво сказал Дел.

— Мы с тобой оба уже не мальчики, — откликнулся Лукас, пытаясь пошутить, но получилось не слишком весело.

— Тут ты прав, — мрачно проговорил Дел.

Он всегда выглядел изможденным. Порой слишком увлекался «спидом», иногда употреблял кокаин. Это являлось составной частью его работы: копы, занимающиеся наркотиками, никогда не были абсолютно безупречными. Но Дел… Мешки под глазами стали его самой заметной чертой, волосы были грязными и жесткими. Как смертельно больной кот, он уже больше не мог о себе заботиться.