Первое дело Аполлинарии Авиловой - Катерина Врублевская Страница 5

Книгу Первое дело Аполлинарии Авиловой - Катерина Врублевская читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Первое дело Аполлинарии Авиловой - Катерина Врублевская читать онлайн бесплатно

Первое дело Аполлинарии Авиловой - Катерина Врублевская - читать книгу онлайн бесплатно, автор Катерина Врублевская

— Аполлинария Лазаревна, чем занимаются эти четверо личностей в синих вицмундирах? — спросил я. — Сеют разумное, доброе, вечное? И как, удается достичь урожая?

— Это наши учителя: Сверчок, Ранжир и Урсус, — с лукавой гримаской сказала она. — Такие занудные господа! Как мы их боялись в институте. Боялись, и все равно обманывали.

— И кто дал им такие прозвища?

— Не знаю, когда я начала учиться в институте, их уже так называли. Сам посмотри, Николай: Андрей Степанович, учитель словесности, — вылитый сверчок. Слышал бы ты, как он стрекочет, читая воспитанницам Державина. Он после Державина да Сумарокова никакой литературы не признает. Для него Пушкин с Гоголем — новомодные щелкоперы.

Действительно, маленький, ледащий учитель словесности выглядел настоящим сверчком, коленками назад. Особенно сходство это проявлялось, когда он нелепо задирал голову, чтобы ответить другому учителю — неповоротливому мужчине огромного роста в плотно сидящем сюртуке, готовом треснуть по швам.

— А этот, стало быть, Урсус, — показал я на него подбородком. — Наверное, латынь преподает.

— Точно! — засмеялась Полина. — Медведь, он и есть медведь. Хотя papa высоко ценит его умение играть в шахматы и часто приглашает к нам. Бывало, Урсус приходил на урок пьяненьким и заставлял нас учить наизусть латинские выражения. До сих пор помню: «Quod licet Jovi, non licet bovi!» Что дозволено Юпитеру… Естественно, под Юпитером он подразумевал себя. А мы выпускали вперед Егорову, и она, обладательница великолепной памяти, тарабанила наизусть все эти пословицы. Тогда Урсус блаженно улыбался.

— А кто это Егорова?

— Она стоит около портьеры, в сером форменном платье, пепиньерка. Из бедной семьи, получила хорошую аттестацию, и после окончания института Maman предложила ей остаться в качестве пепиньерки, помощницы классной дамы. А через год, глядишь, и в синявки выбьется.

— Куда?

— В классные дамы! Они в синих платьях. Вон, как Марабу, которая с Ранжиром разговаривает.

— Мадам Авилова, вы меня убьете! — я от души рассмеялся. — И что, они все знают о своих прозвищах?

— Конечно, не знают! Иначе бы не выйти нам из института с аттестацией.

— Значит, Сверчок, Урсус и Ранжир, — попробовал я на вкус прозвища. А того как зовут?

— Иван Карлович, учитель ботаники, протеже какой-то знатной особы — так говорила Марабу, а уж она все сплетни знает. Его прозвища я не знаю. Настя говорит, что очень хороший учитель. — Вдруг Полина прервалась на полуслове и легонько коснулась моего плеча. — Тихо! Смотрите вон в ту сторону.

Внезапно музыка смолкла, и центр бальной залы опустел. Институтки построились в шеренги. Перед каждым классом стояла классная дама и строго смотрела, чтобы никто не выбился из строя.

Maman поднялась со своего трона и передала пуделя одной из помощниц. Гости стояли позади институток и перешептывались. Оркестр после небольшой паузы грянул нечто бравурное.

В зал вошли губернатор с супругой, следом — еще один важный господин в зеленом мундире статского советника и с Анной на шее. Начальница, мадам фон Лутц, раскланялась с новоприбывшими, и все четверо пошли вдоль шеренги институток. Воспитанницы с приближением гостей приседали и повторяли одну и ту же фразу: «Soyez les bienvenus, votre Excellence!» [6]

— Кто это? — наклонясь к Полине спросил я.

— Попечитель института, Григорий Сергеевич Ефиманов, очень щедрый человек. Многое жертвует на содержание казеннокоштных воспитанниц, — тут она замолчала и отвернулась.

Тем временем Григорий Сергеевич обходил шеренгу институток, приближаясь к нам. У иных он что-то спрашивал, отечески улыбаясь. На вид ему было около пятидесяти лет, небольшого роста, с хищным носом и пышными бакенбардами. Некоторых девиц гладил по головке, отчего те вспыхивали нежным румянцем. Наконец, обход закончился, зазвучал полонез, открывающий танцевальную часть вечера, гости уселись на приготовленные для них почетные места и церемонно заулыбались, наблюдая за танцующей публикой.

К нам подскочила разгоряченная после танца Настенька:

— Полина, m-r Сомов, попечитель потрепал меня по щеке и спросил, нахожусь ли я на иждивении казны или же за меня платят. И я с гордостью ответила, что за меня платит опекун, Лазарь Петрович Рамзин, и что сумма шестьсот рублей золотом в год. А он спросил, почему опекун, и я сказала, что сирота!.. — выпалив это, она снова упорхнула, услышав «En avant! Rond des dames! Cavaliers solo!» [7]

Вскоре все перешли в столовую, украшенную по-праздничному — еловыми лапами и стеклянными шарами в честь Рождества Христова.

Ох, милый Алеша, если бы не славные улыбающиеся лица вокруг, я бы тут же покинул это пиршество. Есть, по моему разумению, было абсолютно нечего. Какие-то непритязательные пироги, вареная курица и овсяное печенье. Но для девушек и такая еда была богатой и обильной, и они поглощали ее с завидным аппетитом. Полина сидела молча, ни до чего не дотрагиваясь, только нервно крошила хлеб на тарелку.

Григорий Сергеевич встал с места, и тут же Maman постучала ложечкой о край хрустального бокала. Шум стих мгновенно.

— Медам, месье, — раздался его хрипловатый, с легкой гнусавинкой, голос. — Мне поручена великая честь передать вам августейшие поздравления с рождеством и пожелать здоровья, прилежания в науках и примерного поведения на благо вашим учителям, родителям и отечеству.

— Он забыл о будущих мужьях, — наклонившись, прошептал я Полине. — Вот для кого в самый раз и прилежание юных девиц, и примерное поведение.

— Николай Львович! — возмутилась она, и, клянусь тебе, Алеша, мадам фон Лутц тут же вперила в нас свой совиный взгляд.

Попечитель продолжал свою речь, а институтки сидели, с тоской глядя на еду, не решаясь до нее дотронуться. Наконец, вновь упомянув монаршую милость, он плавно завершил выступление. За столами вздохнули посвободнее и вернулись к еде, а Григорий Сергеевич уселся на свое место и продолжил беседу с начальницей.

Мы танцевали польку, вальс, галоп, лансье и, наконец, котильон. Я кружил Полину, Настеньку, двух ее подружек и был в совершеннейшем восторге. И когда котильоном завершился бал, я был уже в полном изнеможении. Нет, не танцами. Мне сильно хотелось курить, и я, попросив разрешения у Полины, вышел на веранду, окружающую дом со всех сторон.

Алеша, меня срочно вызывают к полковнику Лукину. Допишу завтра, не прощаюсь…

* * *

Аполлиннария Авилова, N-ск — Юлии Мироновой, Ливадия, Крым.


Дорогая моя Юленька!

Только что вернулась с бала, устала и вся дрожу. Но мне обязательно надо записать все по свежим следам, дабы потом не восстанавливать в памяти эти ужасные мгновенья. Не знаю, сумеешь ли ты представить ужаса, испытанный, и не только мною, нынешним вечером.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Комментарии

    Ничего не найдено.