Все горят в аду - Джон Ридли Страница 5
Все горят в аду - Джон Ридли читать онлайн бесплатно
Надпись гласила: "Воля инстинкта".
– Ты в этой группе играешь?
– Я лидер-вокалист.
Парис смотрел на него безучастно.
– Ян Джерман.
Еще безучастней.
– Ты что, никогда меня по MTV не видел?
– Не знаю. Может, и видел. Эти белые волосатики для меня все на одно лицо. Да и вообще вся эта контркультура уже протухла. Только не обижайся.
Надменно:
– А ты сам-то чего слушаешь, рэп, наверное?
Так же надменно:
– Нет, я не слушаю рэп. Почему если негр, то сразу рэп?
Парис вышел в другую комнату, с диваном и баром, сделав на ходу несколько глотков "Дьюарз".
– Если ты такая понтовая рок-звезда, почему ползаешь по Голливуду в три часа утра? – наседал Парис.
– Я на тусовке был. Ну, развезло слегка. – Ян стоял за баром. Он открыл еще бутылку. – У меня сегодня день рождения.
– Поздравляю.
– С чем тут поздравлять? Мне ж двадцать пять стукнуло.
– И что?
– Что?
– Да, что? Тебе двадцать пять. Что с того?
Ян нашел простодушие Париса крайне занимательным – так прикованный к письменному столу ученый нашел бы человека, не умеющего считать, "ужасно забавным".
– Видишь ли, в двадцать пять ты ближе к пятидесяти, чем ко дню своего появления на свет.
Парис, никогда не уделявший излишнего внимания этой проблеме, пожал плечами.
– Ближе к пятидесяти. – Ян подчеркивал слова так, как будто ударение на нужном слоге сделает его мысль доступнее. – Дело к пятидесяти.
– Точно. Ты уже почти пенсионер. Не обменять ли тебе свои апартаменты на угол в приюте?
Парис пытался язвить, но Ян был непреклонен.
– Не в приюте. Где-нибудь еще.
– Где?
– В каком-нибудь приятном местечке.
– В Вегасе?
– Слыхал про такого малого – Юкио Мисиму [4]? – Парис явно не слыхал, так что Ян не стал ждать ответа. – Японский писатель. «Золотой храм», «Море изобилия». Почитай как-нибудь. Ты много читаешь? – Парис явно читал немного, так что Ян не стал ждать ответа. – Так вот Мисима, понимаешь, – он считал, проблема этого мира в том, что люди позволяют себе стариться, дряхлеть и превращаться в хлам. Он считал, что было бы круто вернуться в Древнюю Грецию, потому что там все умирали в самом соку, врубаешься?
Парис что-то понимал, но точно не знал, что именно.
– Умереть молодым, остаться красивым. Типа того?
Ян отставил "Дьюарз" – отпил немного, потом отставил – и подошел к катана, висевшему на стене.
Парис не знал, что это катана. Парис знал только, что это такой вроде бы японский меч, как в школе самообороны, в которой он одно время занимался, рассчитывая стать новым Джетом Ли [5]. Джет Ли, судя по всему, тренировался как проклятый, потому что Парис ходил на занятия по два раза в неделю в течение почти полутора месяцев, и все впустую.
Ян снял катана со стены, достал из лакированных ножен. Клинок из закаленной стали с золотым гальваническим покрытием, рукоятка оплетена сложным кроваво-красным орнаментом. Красивое орудие смерти.
Свет упал на зеркально отполированный клинок и отразился с почти ослепляющей яркостью. Медленно, грациозно Ян вступил в бой с пустым пространством.
– У него философия была, у Мисимы, – вещал Ян, строгая воображаемого неприятеля. – Искусство и Действие. Завершению великого произведения искусства должно сопутствовать грандиозное физическое действие. И оба финала навеки сливаются в ритуальном самоубийстве. Смерть в самый великий момент. Сперва обретаешь бессмертие, потом умираешь.
– Типа, написал великую песню и кишки наружу?
Ян разочарованно покачал головой. Невежество Париса убивало его.
Катана был помещен в ножны и повешен на стену. Ян:
– Все не так просто, понял? Смерть это тебе не... Нужно победить, нужно остаться в памяти: Мэрилин и Джимми Дин. Жить умеет любой мудак. Умирают как надо только легенды.
– Так вот чего ты надумал? Тебе стукнуло двадцать пять, и ты решил с триумфом откинуться?
Ян в ответ снова схватился за бутылку "Дьюарз". Парис сделал глоток, не желая отставать от Яна.
– Ну, я, в общем, слышал, что альтернативный рок – говно, но умирать-то зачем?
Ян указал на что-то подбородком. Там, на столе, в противоположном углу комнаты, лежал плеер. Маленький, с сигаретную пачку. Может, чуть больше. С наушниками.
Парис посмотрел на плеер, потом – на Яна, который снова мотнул подбородком, после чего пересек комнату. Нацепил наушники. Нажал пальцем на кнопку – пуск.
Музыка.
Парис прислушался.
Через некоторое время сторона закончилась. Плеер выключился.
Парис снял наушники. Слово, обращенное к Яну, единственное слово, выражавшее то, что Парис услышал, – исчерпывающе и элементарно – "Bay".
– Bay, – повторил он.
– Я это сам записал.
– Со своей группой?
– Нет. У меня дома студия. Я все в одиночку сделал.
– Это... Это же... – Известные Парису прилагательные ничего выразить не могли, были беспомощны и неадекватны. – Bay.
– Моя последняя воля и завещание. Забудь про альтернативный рок, грандж и всю эту новомодную хрень. На этой кассете записано нечто чистое и уникальное. Это то, что надо. Самая священная магия. Самое выдающееся творение. То, что я завещаю этому поганому миру. Остается совершить действие. Высшая эволюция, приятель. Перебираюсь на другой уровень.
Ян наставлял почище Далай-Ламы.
– Смерть есть жизнь, – наставлял он. – Чем грандиозней я умру, тем мощнее будет моя жизнь, а я намерен угореть по полной программе. Ты уже осознал, на что я способен?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии